— О, Двалка! — в ужасе воскликнул Кутар.
Уложив обеих бесчувственных женщина на дорожку, он выхватил Ледогнь и круто развернулся к надвигающемуся чудовищу. Моментально приняв решение, варвар устремился навстречу своему противнику. Чудовище прекрасно понимало, что добыча не ускользнет от него: длинная шея доставала до самой двери, а покинуть дорожку люди не могли, чтобы не стать добычей хищных растений.
Капля яда упала Кутару на руку и обожгла ее, но кумбериец продолжал двигаться дальше, туда, где покрытая чешуей шея была чуть тоньше. Оглянувшись назад, он вскрикнул.
Птассиасс склонился над неподвижными женщинами, широко раскрыв пасть и готовясь проглотить их. С той же скоростью варвар бросился к ним. Шея чудовища, которая была теперь у него прямо перед глазами, оказалась покрыта не чешуей а чем-то вроде дубленой кожи. Но времени на размышления и колебания у варвара уже не оставалось. Взмахнув своим заколдованным мечом, он глубоко погрузил сверкающую сталь в жирную плоть обитателя омута. Из раны хлынула густая темно-лиловая кровь. Оглушительный рев потряс сад и его окрестности.
Корчась от боли, чудовище пыталось утянуть шею назад в озеро, подальше от этого опасного человека и его кусачей железки. Но варвар не давал ему этого сделать: он безостановочно рубил и колол его шею своим мечом, пока та не превратилась в подобие ободранной туши на бойне.
Обезумев от боли, Птассиасс принялся мотать головой так, что сам оказался в пределах досягаемости плотоядных обитателей этого сада. Когда его голова низко качнулась над мясистыми раздувшимися растениями, все их листья и лепестки потянулись к толстой окровавленной шее и разом вцепились в нее, потянув чудовище к земле.
Подводный демон издал пронзительный визг, как женщина, испытывающая невыносимые страдания, изо всех сил пытаясь освободиться. Но хищные растения крепко держали его, впиваясь всеми листьями, лепестками и присосками, высасывая лиловую кровь. Несколько секунд Кутар наблюдал за происходящим, не выпуская из руки Ледогнь, с лезвия которого еще капала кровь морского демона. Но движения Птассиасса становились все слабее, а растения за счет выпитой ими крови, наоборот, усиливали свою хватку. Наконец обитатель омута прекратил свои отчаянные попытки. Его огромная голова опустилась к земле, и деревья обвили его своими покрытыми листвой конечностями.
Из пасти морского демона вырвался тоскливый безнадежный вой. Огромная туша содрогнулась; по серебряной поверхности озера пробежали волны. Стоило обитателю омута испустить дух, как обе женщины тут же пришли в себя и уселись, наблюдая за происходящим.
