– Слава, а если родители вернутся, кому дать знать, куда звонить, писать?
– Ты совсем дурак что ли? Короче, разговора этого у нас не было, ты меня ни о чем не спрашивал. Бывай!
Морозов, не подавая руки, быстро пошел к своему дому.
По дороге домой Пьер поймал себя на том, что машинально напевает: «All in all you're just another brick in the wall…»
«Мдя-я-я… Действительно, хоть лбом об стену! – подумал он. – Надо еще „крюки“ искать или хрен с ним?»
* * *
Через неделю Пьер в полной прострации бухал на дне рожденья своей двоюродной сестры Аллы. Ее муж, Игорь, работал в аппарате Соловьева – первого секретаря Ленинградского обкома, поэтому стол ломился от «ветчины и прочей антисоветчины» из продуктовых наборов Смольного. Вино тогда было не в большом почете – интеллигенция пила «Алазанскую долину», а народ попроще предпочитал «Агдам» и «777». Водка делилась на «вкусную» и «табуретовку». «Вкусная» у сестры была знатная – экспортная «Stolichnaya» в литровой бутылке. В народе такие большие бутылки называли «сабонисами», в честь Арвидаса Сабониса – легендарного центрового «Жальгириса» и сборной СССР по баскетболу. «Антисоветчина» в рот не лезла, а вот добрую половину «сабониса» Пьер уже убрал, заливая «запивкой» – разведенным в кипяченой воде клюквенным вареньем. Он обожал шумные компании и смешные тосты, гостям нравились песни его сочинения – не всегда приличные, но задорные. Однако веселиться в этот раз не получалось – из головы не выходила идиотская ситуация
– Что с братом? – тихо спросил Игорь у Аллы. Она только пожала плечами.
– Пойдем-ка, шурин, покурим, – позвал он Пьера на балкон.
– Слышь, ты, жуир и бонвиван, что случилось? Ты чего водяру без закуски хлещешь и сидишь как сыч?
И тут Пьера прорвало – и про ситуацию рассказал, и оценочные суждения добавил. Про систему, про людей вообще и про тех людей, «которым Игорь в своем обкоме речи пишет». Игорь слушал, хмурился, а в самой эмоциональной части утащил родственника обратно в комнату – от соседских ушей подальше. Водка без закуски, в конце концов, взяла свое, и Пьер заснул за столом, испортив хозяйке настроение.
Через пару дней позвонил Игорь. Не став слушать покаянные речи, пригласил пообедать в Мариинский дворец, где должен был быть по делам.
– Значит так, – сказал он, отхлебывая наваристую солянку, которой славились все «аппаратные» столовки, – вот телефончик и Ф. И. О. деятеля, который ваш универ курирует. Родители вернутся – пусть засветятся. И не говори, где его координаты раздобыл. Усек?
