Тайсона на вас нет!
Комментарий «ЛГ»
Ни для кого не секрет, что после исчезновения Союза писателей СССР образовавшиеся многочисленные общественные писательские объединения в силу субъективных и объективных причин не смогли взять на себя роль наследников этой мощной организации. Это приводило к разным негативным последствиям. Тут и приём в ряды союзов довольно сомнительных личностей, и скандалы с откровенно криминальным налётом. Во многом это не вина нынешних союзов писателей, а их беда. Ведь государство все эти годы не оказывало писательским союзам никакой помощи, фактически бросив их на произвол судьбы, да ещё и в условиях рынка. Тем противоречивее воспринимаются истошные крики от одного из писательских руководителей Ивана Переверзина и его команды о том, чтобы государство оставило их в покое, потому что у них и так всё в порядке. Конечно, когда несколько человек кормятся от писательской собственности, у них всё в порядке. Но это вовсе не означает, что так же обстоят дела во всём писательском цеху. При всём этом мы верим, что здоровые силы в писательском мире победят и во главу угла деятельности писательских организаций встанут не скандальные акции, а литературный процесс во всей его полноте и многообразии.
Теги:
литературный процесс
Себастьян Фолкс. И пели птицы[?] - М.: Синдбад, 2014. – 600 с. – 3000 экз.
Процитирую с обложки: "Всемирно известный шедевр, ставший классикой современной английской литературы, изданный тиражом около двух с половиной миллионов экземпляров в Великобритании и более трёх миллионов – в других странах; роман, который критики ставят в один ряд с «На Западном фронте без перемен" и «Прощай, оружие!», впервые издан на русском языке!»
Вот такая нечаянная радость обретения нового Ремарка или Хемингуэя, вплоть до оксюморонной «классики современной литературы». Давайте посмотрим, что же на самом деле произошло.
«И пели птицы…» – вполне доброкачественная книга. С толком задуманная, не без интереса написанная. С нею только одна беда: она повествует весьма пространно о том, что было сказано неоднократно и много короче. Если сделать из «Птиц» выжимку, то она будет без ущерба уложена в два слова: «Жизнь продолжается». В сущности, об этом можно догадаться, даже глядя на обложку, где мужчина-военный целует женщину и летят к небесам птицы.
Поставим вопрос шире: зачем вообще писателю большая форма? Зачем он, имея сюжет, годный для компактной и запоминающейся повести, размазывает его на шестьсот страниц… да, роман Фолкса вдвое длиннее тех книг Ремарка и Хемингуэя, с которыми сравнивают его творение восторженные критики. Версию, что писатель всего лишь хочет немножко больше денег, мы отбросим как внелитературную. Версию, что Фолкс – графоман, отбросим просто потому, что это не так: и мысль, и дарование в нём несомненны. Допустим, что объём нужен для глубокого раскрытия характеров и тщательной проработки сюжета. Или для развития собственных, более не терпящих сокрытия многомудрых и многомерных размышлений. Или же автор творит сложную полифоническую систему, нуждающуюся во вместительном пространстве. Наконец, можно допустить, что стиль автора настолько самобытен и самоценен, что ему простится писание ради самого писания.
