Алекс налил себе любимый коньяк Евиной мамы. Она хранила про запас несколько бутылок, чтобы в случае чего не бежать в магазин. Спиртное — единственное, что никогда не переводилось в доме.
Ева нарочно замешкалась в прихожей, сделав Максу знак подождать ее. Она убедилась, что Алекс поглощен игрой света, отражающегося в янтарной жидкости, придвинулась к Максиму и прошептала:
— Задержи его внизу.
Парень озадачено приподнял брови. Ева молитвенно сложила руки, и он кивнул, соглашаясь помочь.
Макс присоединился к брату, отвлекая его разговором. Он старался вести себя, как ни в чем не бывало, не в голосе и мимике сквозила нарочитость. Странно, как запросто подозрительный Алекс купился на простенькую уловку.
Ева прошмыгнула мимо парней, запретив себе оборачиваться. А между тем посмотри она назад, столкнулась бы с взглядом старшего брата, который с плохо скрываемым злорадством глядел ей вслед.
Комната Сергея была открыта. Удивительно до чего он беспечен. Неужели ее так называемый отец настолько уверен в своей неприкосновенности? Или, он считает, что только начисто лишенному инстинкта самосохранения человеку взбредет в голову вломиться к нему в спальню? Еву затошнило при мысли, что ее поймают на месте преступления. Она не сомневалась: наказание превзойдет по своей изощренности пытки времен инквизиции.
Бархатные шторы были наглухо задернуты, с улицы не проникал не единый лучик света, но Ева видела двуспальную кровать, стол в углу погребенный под кипой бумаг, стул с накинутым на спинку пиджаком. Когда взор упал на бардовое кресло, она не на шутку испугалась. С каких пор она различает цвета в темноте? Разве ночью не все кошки серы? Она точно смотрела через бинокль ночного виденья. Но в отличие от прибора, окрашивающего предметы в зеленые тона, Евины глаза распознавали оттенки вплоть до нюансов.
Хмыкнув, она сосредоточилась на поиске ключа. С чудесным образом усиленным зрением она разберется позднее. Поиски не заняли много времени. Ключ будто поджидал ее. Даже ящики не понадобилось обыскивать. Он лежал на краю стола и точно нашептывал Еве: «Бери меня, я весь твой». Она схватила медный ключ размером чуть крупнее шляпной иголки и зажала его в кулаке. Металл приятно холодил ладонь, и Ева ощутила себя Буратино. Вот он ее золотой ключик. Он приведет ее к дверце, за которой прячутся секреты странной семейки. А когда у нее появятся доказательства их криминального прошлого, она обратится в полицию. Ева захмелела от подобных мыслей, прямо как мать, выпившая полтора литра пива.
