— Зачем вы туда лазили? Кто там живет? — спросил граф, но уже не так гневно — от Петрины ему передалось чувство опасности.
Девушка не ответила, но с тяжелой ношей в руках двинулась прочь.
Не скрывая возмущения, граф отнял у нее ящик:
— Понесу я!
И, взяв ящик, вдруг воскликнул:
— Бог мой, я знаю, чей это дом! Он принадлежит Мортимеру Шелдону!
В ответ на это Петрина снова оглянулась и сказала:
— Тише, не кричите! Можете привлечь внимание.
— Это я могу привлечь? — сердито переспросил граф. — А как насчет вас? Вы чем здесь занимаетесь?
— Идемте, идемте скорее!
И, опередив графа, Петрина быстро приблизилась к калитке сада Стэвертон-Хауса и остановилась, поджидая его, хотя граф был почти уверен, что у нее тоже был ключ.
Опустив ящик на землю, Стэвертон вынул из кармана свой ключ, отпер калитку, и они вошли в темный сад.
Теперь они стояли под деревьями, посаженными у самой стены, огораживающей сад. Воздух был напитан ароматом ночных цветов. Из окон нижнего этажа падал золотистый луч света на террасу.
Граф сделал несколько шагов по лужайке и остановился рядом со скамьей возле террасы.
— Не имею ни малейшего желания, чтобы мои слуги увидели вас одетой столь неприлично, — сказал он. — Мы сможем поговорить и здесь.
— Но никто меня не видел и не увидит. Я тихонько спустилась по лестнице — ваша бабушка решила, что я легла спать, — и выскользнула из дома через окно библиотеки.
— Ну хорошо, хорошо! — сдаваясь, проворчал граф. — Мы можем вернуться тем же путем.
Он поднялся впереди Петрины по ступенькам террасы и увидел, как и ожидал, что французское окно библиотеки было открыто.
В комнате горели свечи; на столе его ждали бутылка шампанского в ведерке со льдом и накрытые салфеткой бутерброды с паштетом на серебряном блюде.
Граф поставил ящик на стол около софы и налил себе бокал шампанского. Он вдруг почувствовал, что очень устал, и не только леди Изольда была причиной этому.
Узнав, что Петрина в мужском платье спустилась из окна дома сэра Мортимера Шелдона, Стэвертон тогда же понял, что впереди его ждут одни тревоги и хлопоты, связанные с этой неугомонной девицей.
С бокалом в руке граф обернулся и посмотрел на Петрину. Она стояла посреди комнаты и внимательно следила за ним. Свет свечей подчеркнул рыжеватый отблеск в ее волосах, которые, как теперь обратил внимание граф, были уложены вокруг головы.
В туго натянутых панталонах и в его итонской курточке она нисколько не походила на мальчика-подростка, но, напротив, выглядела очень женственно и, надо признаться, очень привлекательно.
