– Я о том, как ты живешь с этой скифской охотницей… – пробормотал Катабах.
– Да, я еще в тех горах к северу от Македонии почувствовал, что тебя что-то гложет.
Оскорбленный Катабах побледнел, его зеленые глаза враждебно сощурились.
– Айламунда, жена твоя, мертва, но никто не воздал ей должных почестей. Не пристало тебе делить одеяло с этой скифкой! Тяжело мне говорить такое, но ты нарушаешь запреты правителей! Пока живой дух Айламунды не проводили в путь к Острову Женщин, тебе следует быть, как говорят в Ибернии, «с унылым лицом и стенающим сердцем».
– Мы говорим «в печали», старый друг, и я поистине печалюсь. Просто у меня не было времени на стенания.
– Против закона, чтобы ты любил ски…
– Уланну! Дочь царя Андрагона, потомка Аталанты.
– Скифку! Против нашего закона, чтобы ты вел с ней «разговоры на подушке». Ты навлечешь горе на весь клан, если не воздашь должного матери твоих детей, дочери Арбама. Твоей подруге в войне и совете. Ты не омылся у ручья. Ты не сделал щита, чтобы защитить ее. Ты не прошел трехдневное поминание. Ты не пропел «Три Высокие Песни».
– Все это я намерен сделать, – спокойно возразил Урта. Добрый бог знает, как мне недостает Айламунды.
– По тебе не скажешь!
– Невежа!
– Это ты забыл правила чести!
Минуту двое мужчин сидели, уставившись в землю. Каждый сожалел о сказанных сгоряча словах. Потом Урта вдруг спросил:
– Катабах… что делать, если вдруг умрет мой любимый конь?
– Исполнить обычай. Потом взять и выездить нового коня.
– А если конь убит в битве?
Катабах, сообразив, к чему клонит правитель, покачал головой:
– Ясно, ты возьмешь нового коня тут же, на поле. Сравнение неравномерно. Насчет тебя и Уланны…
– Скифки? – поддразнил Урта. – Право определяется потребностью. Выбор делается необходимостью. Закон и обычай хороши, когда все на своем месте. Но когда Уланна вошла в мою жизнь, я был не на земле предков. Я воздам почести Айламунде, Катабах, старый друг мой, – у меня душа рвется сделать это. Владыка Лесов, услышь мои слова.
Простодушный Манандун буркнул:
– Не понимаю, о чем весь разговор. Если тепло, что дает Уланна, помогает правителю оставаться правителем – мы все разделим радость победы! Можно двигаться на запад, и северную дорогу мы знаем. Боги! Уланна умеет отыскивать следы и тропы. Лишь бы не повернуть назад, а там любая тропа в конце концов приведет нас домой, к Тауровинде.
Буря за ночь улеглась, и море стало спокойнее, однако надежды Урты не спешили оправдываться. Над землей и водой лежал густой туман, тихий и неподвижный. Урта с Манандумом вдоль берега прошли туда, где ждали корабельщики. Капли росы блестели у них в волосах и бородах.
