И тогда Двужильный рассказал сплавщикам о самом справедливом дележе, какой ему довелось увидеть в своей жизни: Совет крестьян по орошению земель в Валенсии сам распределял воду, без сеньоров судей, а вода в тех краях еще важнее земли, там без нее ничего не сделаешь. И никаких гербовых бумаг.
— Никаких гербовых бумаг? — удивились все.
Двужильный подробно объяснил им то, что видел своими глазами. Такой и должна быть справедливость, когда все люди… По тут они увидели, как Паула поскользнулась на откосе у реки и, выронив глиняный кувшин, упала в воду.
Все бросились к ней, но она уже встала. Вода доходила ей до бедер. Мужчины помогли девушке выбраться на сушу. Зайдя в лагерь, она взяла плед и скрылась за скалой, а сплавщики снова уселись в кружок, словно ничего не произошло. Однако с нетерпением ждали появления Паулы. Наконец она вышла, закутанная в плед по самые щиколотки и обнаженной рукой прижимая к толу ворох бело-черной одежды. Мужчины проводили жадным взглядом этот пленительный для них силуэт.
— Вот бы стать пледом! — прошептал Белобрысый, выразив вслух общую мысль.
— А еще лучше ящеркой, и забраться вверх по ее ногам, — почти крикнул Сухопарый.
Остальные молчали. Паула подошла к костру, остановилась и тут же направилась к песчаной отмели, вниз по течению.
— Иди сюда! — крикнул ей Балагур.
— Нет. Я лучше обсохну на солнце, — ответила она решительно.
Снова наступило молчание. Американец перестал есть и поднялся.
— Обжорка, — обратился он к мальчику, — возьми охапку дров и пойдем со мной.
Он вытащил из костра несколько горящих веток и развел огонь возле Паулы, которая сидела на песке у скал и сушила одежду. Мужчинам издали были видны три их фигуры, одежда Паулы и дым костра. Наконец Американец вернулся вместо с мальчиком и коротко бросил:
— Паула уходит от пас.
Воцарилась глубокая тишина.
— Ну что ж, — первым заговорил Четырехпалый. — Может, это к лучшему. Грех…
— Но почему? — возмутился Балагур. — Почему бедняжка должна уходить? Из-за того, что двое или трое из нас смотрят на нее, словно коты на сало? Разве не прекрасно то, что она была рядом с нами! Для меня она точно дочь родная, точно я у себя дома… Сколько раз, отправляясь на сплав, мы мечтали, чтобы возле пас была женщина, просто чтобы видеть ее, но чувствовать себя такими одинокими, и вот теперь, когда она с нами, вы отпугиваете ее… Сволочи! Будто вас не мать родила!
Сплавщики молчали. Мальчик печально спросил:
— Неужели вы дадите ей уйти, артельный?
