— Я? От этой шутихи? Хе!
Вниз по течению, вырвавшись на свободу, поплыли первые стволы. Американец заранее послал Двужильного и Обжору вверх по реке, чтобы придержать сплавной лес и избежать нового затора. Сухопарый и Белобрысый, спустившись к воде, направляли стволы. Остальные следили, чтобы проход был чист, и бревна могли плыть без задержки.
Американец и Дамасо переглядывались со счастливым видом.
— Теперь-то уж я наверняка встану ночью и сделаю новый затор, — сказал Дамасо.
— И останешься в дураках, потому что у меня нет больше взрывчатки.
— Врешь, артельный. Не взять с собой таких красоток! А ты тоже хорош! В тебе сидит дьявол, как говорит наш святоша.
— Пожалуй, когда-то сидел… — согласился артельный.
За утро под руководством Дамасо запруда была выстроена. И так как Горбуп раскппул лагерь у самой запруды, Дамасо развлекался тем, что дразнил Обжорку, будто это он ночью развязал стволы и устроил затор. Сначала мальчик возражал, сердился, плакал от злости, а потом замолчал, доведенный до отчаяния. И вдруг Шеннон увидел, как Обжорна нагнулся, схватил камень и запустил в Дамасо. Камень шлепнулся в воду совсем рядом со сплавщиком. Дамасо обернулся, и в тот же миг еще один камень, пущенный более метко, до крови оцарапал ему щеку и ухо.
Мальчик, напуганный собственной смелостью, бросился бежать, призывая на помощь отца. Дамасо спрыгнул на землю и кинулся вслед за ним. Никому до них не было дела, только в глазах Паулы промелькнуло беспокойство. Встревоженный Шеннон побежал за ними, чтобы защитить мальчика. Обжорка юркнул в густые заросли можжевельника и остановился.
Нагнав его, Дамасо крепко схватил мальчишку, но бить не стал, а принялся нашептывать ему проникновенно и задушевно:
— Я не собираюсь тебя трогать, дурачок, хотя ты мне здорово врезал. Всегда так делай, потому что все вокруг злые. А не будешь швырять камни в других — лучше сразу подыхай, не то забьют… Все люди злые. И твой отец, который не пришел тебя защитить, и Американец, и Паула, и…
— Нет, Паула не злая, — возразил мальчик, пораженный тем, что его не бьют.
— А я говорю — злая, потому что она всем нам нравится, а это самое большое зло. И тебе она тоже правится, не отнекивайся… Даже эта река, по которой нас тащит наша бедность, — злая. Кругом зло. Ну-ка, парень, скажи мне теперь, какой мир?
— Злой! — сплюнул мальчик яростно, как взрослый. — Злой! Злой! А ты самый злой из всех, самый гадкий, самый плохой!
— Вот, вот! Так и надо, — улыбнулся Дамасо, отпуская мальчика, который, отпрыгнув в сторону, застыл на месте. — Теперь ты говоришь как настоящий мужчина.
