Юная Софи присоединилась к матери:
— Ах, братец, ты упадешь!
Но маленький Александр (второй сын) стад улыбаться:
— Вот я-то уж не упал бы; и если бы отец захотел меня научить… увидишь, сестрица. И даже… Нет, я не скажу.
— Говори же, — сказала ему Кристина. — Что ты сделал?
— Дорогая мамочка, я тебя так люблю, что ничего не хочу скрывать от тебя. Я однажды видел папины крылья и сделал себе такие же, воспользовавшись его старыми. Хотите посмотреть, как я летаю? Я этим развлекаюсь, когда остаюсь один.
— Ах, сын мой, я запрещаю это.
— Постой, постой, мамочка, я буду летать совсем-совсем низко, вот вы посмотрите.
Кристина позволила это, решив запретить дальнейший полет, лишь только заметит малейшую опасность. Мальчик (ему было тринадцать лет) приладил крылья, привел в движение подъемный зонт и одним взмахом оказался на высоте деревьев. Его мать испустила пронзительный крик, но маленький храбрец, перейдя на горизонтальный полет, поймал голубя и поднес его ей. Полуиспуганная, полувосхищенная Кристина прижала шалуна к своей материнской груди, говоря ему:
— Я не хочу, чтобы ты больше пользовался крыльями, пока отец но научит тебя летать.
Что касается маленькой Софи, то она была в восторге и, не будь здесь матери, охотно просила бы брата повторить свой опыт.
Как только вернулся Викторин, ему рассказали рту историю. Он побледнел, потому что обожал детей, опять-таки прежде всего из-за жены.
— Покажи-ка крылья, сын мой.
Александр с торжествующим видом притащил их. Но отец не нашел в них предохранительного рычага, который он сам изобрел только после многих опытов, и, показав ему собственные крылья, сказал:
— Видишь, неблагоразумный мальчик, от чего зависела твоя жизнь? Если бы твой ремень перетерся, что стало бы тебя поддерживать? Правда, это хороший ремень, — прибавил он, видя, как испугалась Кристина, — но вы тоже виноваты, — обратился он к ней, — раз позволили подвергнуться опасности нашему сыну, который нам дороже нас самих…
Ребенок попросил прощения у отца и особенно у нежной матери и обещал никогда больше не поступать опрометчиво. Викторин немедленно заставил его смастерить предохранительный рычаг, дав ему несколько ремней и поясов, и на следующий день, когда рычаг был готов, позволил ему подняться на крыльях. Мальчик сделал это с такой смелостью, словно был настоящей птицей.
Викторин не думал до этого учить своих детей летать на крыльях, подобных его собственным. Даже больше того, он всегда тщательно старался скрыть от них свою тайну. Но, увидев, что она все равно открыта, он понял, что у него нет иного средства создать своей семье господствующее положение среди других жителей горы, кроме как наделив членов ее исключительной способностью летать по воздуху. Он поделился поэтому этой мыслью со своей семьей, подчеркнув, насколько важно, чтобы столь ценная тайна не подверглась разглашению. Со следующего же дня он занялся обучением своей жены и дочери. Александр сам дошел до всего так основательно, что он передал ему обучение брата, оставив за собой только наблюдение за первыми уроками, чтобы предотвратить возможность несчастного случая.
