Плохое время ты выбрал для своего дела, — горько улыбаясь, сказал подошедший отец. — Я вижу, силы к тебе возвращаются. Что у него с рукой? — спросил отец Натили.
Я думаю, кость цела. Но лучше бы позвать костоправа.
Не надо, не надо обо мне беспокоиться. Мне уже сейчас нечем отплатить за добро, которое вы сделали для меня.
На нашей улице остановился знаменитый Абу Сахл Масихи, врач из Хорезма. Рустам, ты знаешь этот дом, сходи туда осторожно. Масихи не нашей веры, он христианин. И его жизни сейчас угрожает опасность. Воины Бугра-хана будут хватать всякого, кого заподозрят в неверии, а уж христианам-то и вовсе придется плохо. Но все-таки попроси его прийти к нам.
Рустам ушел и скоро вернулся с человеком, закутанным в черный плащ, в высокой меховой шапке.
Это и был Абу Сахл Масихи. Он приехал из Хорезма с караваном к своему другу и теперь не мог выбраться из Бухары.
Он осмотрел больного. Потом неожиданно дернул его за руку. Больной громко вскрикнул, но Масихи сразу успокоил:
Теперь уже все в порядке. Это твоя книга? — спросил он у больного. — Я вижу, ты поэт.
Я неудачливый поэт. Я писал свою поэму долгие годы. И наконец, когда переписал ее начисто, встал рано утром, приехал в Бухару, во дворец, чтобы поднести эмиру, дворец оказался пустым. Потом туда ворвались всадники, я прижался к стене, но они сбили меня своими лошадьми, а книгу растоптали и разорвали. Они даже отняли у меня кинжал. Хорошо, что они были неграмотны, и книга им не понадобилась. Я шел, не разбирая дороги, и меня сбили во второй раз. К счастью, во второй раз меня сбили у дома Абдаллаха ибн-Сины... И это верно, что ты — сам Абу Сахл Масихи? Я много слышал о твоей учености.
Я Масихи. Но об этом сейчас не стоит говорить.
Я понимаю. И никому не скажу. Мне уже достаточно того, что я говорил с тобой, что ты лечил меня и что я был в доме Абдаллаха ибн-Сины.
Масихи не принял платы, которую предложил ему Абдаллах, попрощался, снова закутался в черный плащ и ушел.
Больного поэта оставили ночевать. Утром он почувствовал себя совсем хорошо. Абдаллах дал ему мула, и поэт отправился в Рамитан.
После этого Масихи заходил к ним несколько раз.
Они разговаривали с отцом о законоведении — фикхе, о философии. Хусайн внимательно слушал.
Я удивляюсь нынешней молодежи, — сказал как-то раз Масихи. — Выучат кое-что из толкования корана — тафсира, запомнят кое-что из фикха, узнают два-три
предания о пророке и считают, что они уже получили образование. А для них осталось столько еще неизвестного!
