Выбравшись из дворика, я оказался уже за оцеплением из милиции и солдат, которое успели выставить, и стало понятно, что обратно меня никто не пустит. На месте встречи были Вася Логинов, Сергей Сергеевич, еще кто-то. Мы пообсуждали, как быть, а потом решили разойтись и побродить. За оцеплением толпились журналисты с камерами, зеваки, было много людей, у которых в заложниках оказались родственники и близкие. Было очевидно, что никто не понимает, как относиться к происходящему. Запомнился парень, который с какой-то дворовой бравадой рассказывал, что он тут не просто так: у него жена в заложниках, а его не пускают, и тут же добавил зачем-то, что они женаты только два года. Уже под утро, когда я наблюдал за подъездом театрального центра с крыши жилого дома напротив вместе с оказавшимся там же фотографом «ИТАР-ТАСС» или РИА Новости, мы услышали несколько выстрелов в здании, а потом мне рассказали о жившей неподалеку девушке, которая как-то проникла внутрь и набросилась на боевиков со словами, что, мол, вы тут устраиваете в моем районе, какие же вы кавказцы, немедленно отпустите всех, тут же женщины и дети! Девушку просто застрелили.
Ночью с 25 на 26 октября я почему-то решил, что штурм будет обязательно сегодня и снова поехал к «Норд-Осту». Пробраться на крышу того же дома не получилось – теперь выход закрывала массивная решетка с висячим замком. Зато меня пустили в квартиру первого этажа. Хозяева с заспанным мальчишкой как раз выходили на улицу, потому что им было страшно оставаться дома. Их окна выходили на театральный центр, а подъезд – на противоположную сторону. Все пространство между домами было наглухо оцеплено, и лучшего места для наблюдения представить себе было трудно. Хозяйка пускать меня сперва не хотела, но я показал паспорт и пресс-карту и объяснил, что мне действительно нужно – и что, если они меня не пустят, я пролезу еще где-нибудь. Женщина сказала: «Только осторожно» – и закрыла железную входную дверь, оставив меня внутри. Я разместился у окна в детской, пробитого в нескольких местах. Напротив него стояла кровать, на смятом одеяле со львенком из мульт-фильма поблескивали мелкие осколки оконного стекла. Спавшего в ней мальчишку лет восьми не задело чудом.
В то время мы еще не знали, как надо работать в таких ситуациях. Я сообщал в редакцию по телефону обо всем, что происходило во время штурма. Редактор ночной смены аккуратно записывал полученные от меня сведения, а потом… дожидался, когда о том же самом сообщат информагентства, и только после этого давал информацию на сайт со ссылкой на корреспондентов других изданий.
