Просьба прекратить огонь была лишней — как только туша корабля замерла посреди голубовато-зеленого луга, истребители вернулись на базу. Видимо, их командование решило, что никуда мы с луга не денемся. Кроме того, успешно поражая летающие цели, истребители, как правило, не были сильно эффективны против того, что просто лежит (или стоит) на поверхности планеты. Это только корабли типа «Варяга» способны и по зданиям бить, и по наземной технике, и по авиации, и по космическим кораблям. В свое время я на это и повелся. На борту такого монстра чувствуешь себя непобедимым.
Истребителей возле места посадки «Варяга» сменило несколько флаеров, из которых высыпали люди в броне, шлемах и с бластерами наготове. Десяток, не меньше. Видимо, «шухер навести» нам все же удалось, раз для нашего задержания прислали целую толпу. Видно, считают нас опасными. Операцию можно было бы считать выполненной, да только нам в теперешней ситуации это не очень поможет. Мы окружены, мы сдаемся, а заказчик-Конфедераст и пальцем не пошевелит, чтобы нас вызволить. Ему легче найти другой экипаж для выполнения этой миссии. А то и вообще никому не платить. Цель ведь достигнута.
— Выходите по одному, — приказал один из спецназовцев, когда открылся входной люк «Варяга», — руки за голову.
— Только после вас, — с ноткой притворной галантности сказал я Флоре. Следом за Фло из корабля вышел Равиль. Ну а я, как и положено капитану с незапамятных времен, покинул свое судно последним. Не выпуская из кулака лазерный резак.
— Эй, что там у тебя? — ближайший ко мне спецназовец не мог не заметить сжатые кулаки, — а ну, руки покажи!
На то, что произошло дальше, мне хватило доли секунды. Ибо больше времени в запасе у меня не было. Тонкий, почти незаметный луч лазерного резака отсек у спецназовца руку, сжимавшую бластер. Оружие, перекочевавшее ко мне, в упор ударило в другого кальвинца, также стоящего близко, затем несколько выстрелов раздолбало вдрызг один из их флаеров. Уклонившись от нескольких запоздалых выстрелов, я, бросился в сторону леса, краем глаза заметив, как пресекают в зародыше аналогичные действия моих подчиненных. Как выкручивают руки Фло, как ударяют прикладом по голове и пинают в живот Равиля. Не шибко приятное зрелище; что бы я ни говорил им на прощание, пять лет работы — это пять лет работы. Этого достаточно, чтобы привыкнуть к людям, а привычка — сила, скрепляющая посильнее дружбы и любви. Но я не мог отступать от намеченного плана.
