Ходили слухи, что вышеупомянутый десант между делом еще и привел к власти штатовского ставленника. Вот только через несколько месяцев этот «ставленник» сбежал за границу и интерес к его скромной персоне угас.
С приходом Валадеса жизнь маньядцев довольно быстро вошла в мирную колею. Оказалось, что работать много полезнее, чем расходовать свинец на своих соотечественников. Причем, полезнее в первую очередь для себя.
Снова заработали фабрики, открылись шахты, а на карибском побережье стало не протолкнуться от полчищ туристов. И все, это вместе взятое, не преминуло благотворно сказаться на государственной казне… а также на кошельках простых граждан — таких как Пако и Ирма.
Зато Штаты, как вывели свое посольство из Сан-Теодореса, так и не спешили его возвращать — даже в годы мира и стабильности. Более того, очень скоро в Белом Доме заимели зуб на Валадеса; принялись называть его не иначе, как «красный ставленник» и «агент Москвы и Гаваны».
В Маньяде над глупостью этих прозвищ не смеялись разве что дети и дураки… да и еще высокомерные типчики вроде дель Гадо. Ну приезжал Валадес на Кубу, ну встречался с Фиделем… один раз. И что? Что такое вышеупомянутый «один раз» в сравнении с почти десятком инициатив Сан-Теодореса — по восстановлению отношений с Вашингтоном и по проведению встречи на высшем уровне?
Но нет — янки раз за разом находили повод отвергнуть эти инициативы. И одновременно, с редкостной скрупулезностью уличали власти Маньяды во всякого рода «грехах».
К примеру, стоило полиции задержать хулиганов, обливших краской какое-нибудь административное здание — и на Капитолийском холме это называли «репрессиями». Арест банкира за финансовые махинации расценивался как «гонения на частное предпринимательство», а победа проправительственной партии на парламентских выборах трактовалась не иначе, как «введение однопартийной системы».
И никакие, сколь либо веские доводы на Вашингтон не действовали; вести «диалог глухих» для янки было много интереснее, чем разговаривать по-настоящему.
Впрочем, несмотря на полную недовольства риторику, никаких реальных действий в отношении Маньяды США не предпринимали. Ограничились лишь чисто символическими санкциями, а потом и вовсе отвернулись от этой маленькой, но гордой страны. Все чаще янки находили себе «занятия» поинтереснее — то в Африке, то на Ближнем Востоке.
И все же, рано или поздно о неугодном режиме должны были вспомнить; вспомнить — и принять «надлежащие меры». Что, собственно, и произошло этой ночью. Вот только жители Сан-Теодореса почему-то не придали этому значения; не осознали случившегося… а может просто не узнали? У многих ведь даже нет телевизора.
