Порыв ветра развеял горстку праха — то, что совсем недавно было двойником Славина. Поток продолжил свое стремительное течение — но уже без него. Город снова отдалился, став вновь похожим на муравейник. Эта картинка застыла перед глазами Славина и больше не менялась. Замерла как собеседник, вежливо ожидающий ответа на вопрос. В данном случае — на вопрос: «что дальше?».
Одним резким движением Славин открыл глаза. В течение нескольких минут он неподвижно лежал на кровати, слушая лишь тревожный стук собственного сердца. В предрассветной тишине этот стук казался особенно громким. В единственное окно комнаты заглядывал робкий, нарождающийся новый день…
«Ну и сон, — подумал Славин, постепенно приходя в себя, — лучше бы какой-нибудь Бормоглот приснился… или, что там сейчас в кино идет? Тогда бы я даже не испугался. А тут… тут я словно на себя посмотрел — со стороны. На всю свою жизнь, прошлую и будущую».
Надо сказать, что увиденное Славиным отнюдь его не порадовало. Но главное — просто отмахнуться от «какого-то сна» он не мог. Не тот это был сон, от которого можно было отмахнуться. Не нагромождение бессмыслицы; не бред, вроде того, что видят, а потом воплощают в своих шедеврах художники-наркоманы; и не дешевая мультяшно-киношная страшилка.
По сути, видение, посетившее в эту ночь Славина, было самым настоящим посланием, оформленным как… видеоролик. Именно видеоролик — воспроизведенный не на дисплее, не на экране, а в его, агента Славина, сознании. И смысл, вложенный в этот ролик-послание был далеко не скрытым; таким что Славин смог понять его с ходу.
Твоя жизнь — бессмысленная суета.
Жив ты или мертв — для других не имеет значения.
На Земле невозможно жить иначе.
Один из коллег Славина в подобных случаях с ехидной усмешкой вопрошал: «нечем крыть?» И вопрос этот всегда был риторическим…
Тут один из лучших сотрудников Управления окончательно пришел в себя… и его осенило. Он вспомнил Василия Кучеренко, его состояние; вспомнил безыскусные рисунки, в которых несчастный техник пытался отразить свои кошмары… Вернее сказать — кошмар. Единственный кошмар, что с небольшими вариациями повторялся каждую ночь. Каждую ночь его пребывания на Лоране.
Славину не понадобилось ни особых умственных усилий, ни много времени, чтобы увязать между собой Лорану, кошмар Кучеренко и собственные грезы, посетившие его в первую же ночь на этой планете. «Психотропное воздействие, — прошептал спецагент, вспоминая собственную версию незавидного состояния Кучеренко, — воздействие… на меня. Значит, теперь вы за меня взялись».
