- Господи, что я говорю? - воскликнул я. - Я же не верю ни одному слову!
За толстым оконным стеклом сгустился мрак. Тинсли с трудом сумел закурить сигарету, а потом предложил нам переночевать у него - мы все были ужасно возбуждены. Сьюзен сказала, что останется, если он согласиться на восьминедельный эксперимент.
- Вы готовы рискнуть жизнью? - Билл никак не мог понять Сьюзен.
Она серьезно кивнула:
- Через год мы будем шутить вспоминая об этой истории.
- Ладно, - вздохнул Билл, - согласен.
Из моей комнаты наверху был отличный вид на раскинувшиеся за окном холмы. Сьюзен расположилась в соседней, а спальня Билла находилась по другую сторону от гостиной. Лежа в постели, я слышал, как стрекочут сверчки, и вдруг понял, что этот звук меня ужасно раздражает.
Я встал и закрыл окно.
Сон долго не приходил. Я представил себе, что где-то в темноте моей спальни пищит москит. Наконец скинул халат и спустился в кухню, хотя и не чувствовал голода; мне хотелось съесть что-нибудь просто так, чтобы успокоиться. Я нашел Сьюзен возле холодильника - она шарила по полкам.
Мы посмотрели друг на друга. Поставили на стол несколько тарелок с едой. Мир вокруг потерял реальность. Общение с Тинсли превратило наше привычное окружение в нечто непривычное и смутно опасное. Сьюзен, несмотря на всю свою выручку и профессионализм, оставалась женщиной, а женщины в глубине души суеверны.
Вдобавок ко всему в тот самый момент, когда мы собрались воткнуть вилки в остатки цыпленка, на мясо села муха.
Минут пять мы сидели и смотрели на нее. Муха погуляла по цыпленку, потом взлетела, сделала круг, снова опустилась на него и продолжила свой променад по цыплячьей ножке.
Мы убрали блюдо обратно в холодильник, неловко пошутили, но разговаривали приглушенными, смущенными голосами, потом поднялись наверх и разошлись по своим спальням. Я улегся в постель, и дурные сны набросились на меня еще до того, как я успел закрыть глаза. Наручные часы вдруг начали невыносимо громко тикать в темноте. Прошел бесконечно долгий промежуток времени, и вдруг я услышал пронзительный вопль.
Нет ничего удивительного в женских воплях, но, когда визжит мужчина - а это случается нечасто, - кровь стынет жилах. Казалось, крик раздается со всех сторон одновременно, мне даже почудилось, что я могу разобрать отдельные слова: "Теперь я знаю, почему они оставили меня в живых!"
Я распахнул дверь и увидел бегущего по коридору Тинсли, вся его одежда была мокрой. Заметив меня, он повернулся и прокричал?
