"Дай Бог когда-нибудь разобраться во всем этом, - подумал Оскар.
- Но ведь это ни в одну голову не влезет. Вон покойный Браконьер, бывало, прочтет указ в витрине, а потом неделю за виски держится".
С препарационного стола, где лежала Снежная Королева, что-то упало и разбилось. Оскар с сожалением отложил чудесную книгу и пошел к столу собирать осколки.
Разбился шприц. Оскар присел, собирая стекляшки, а когда разогнулся снова уронил их на пол.
Снежная Королева смотрела на него своими огромными глазами.
Долго смотрела, потом опустила и снова подняла веки.
7
- Послушай, Оскар, - ворчал Биди, - ты меня подводишь. Обещал быть пораньше, Аттвуд только о тебе и спрашивает, а тебя все нет и нет.
- Обещал, значит буду. Только подожду, когда твои гости перепьются и разъедутся.
- Уже. Только мы с Аттвудом более-менее трезвы. Мы - лица официальные, и до полуночи нам нельзя становиться на четвереньки.
- Тогда жди, скоро приеду. Кстати, буду с дамой.
- Обижаешь, Оскар. Являться ко мне на банкет с дамой - все равно что идти в кабак со своей выпивкой.
- Не обижайся. Ведь банкет дает Аттвуд, а он, надо думать, еще не успел завести здесь гарем.
- Чего не успел, того не успел, - донеслось из-за спины Биди, и на экране появился землянин. - Но уже начал.
- Не пейте больше, - серьезно попросил Оскар. - Вы с губернатором нужны мне трезвые.
- Вот образчик наших нравов, - пояснил Аттвуду Биди. - А ведь ничего плохого мы ему вроде не сделали. Приезжай скорее, моралист мороженный, и книгу не забудь. А еще лучше давай я за тобой сани пришлю.
- Жду, - сказал Оскар и выключил аппарат.
Велев экзоскелетону: "Охраняй", он вышел из мастерской.
Женщина безжизненно раскинулась в кресле, голова ее запрокинулась, и Оскар, испугавшись, что случилось непоправимое, бросился к ней, но, увидев, как открылись огромные глаза, облегченно перевел дух.
"Пора бы уже привыкнуть к этой позе, - подумал он, - полежи-ка пятьсот лет калачиком".
Он протянул ей руку, помог встать, подвел к дивану, на котором лежал вечерний наряд, и указал на него, а сам вышел.
Когда женщина позвала Оскара, он замер от восхищения на пороге.
Медно-красное платье такого же цвета, как и ее собственное, полушарф-полушапочка на медных же волосах... Из старого на ней остался только браслет-веточка. Угадав по его лицу, что все в полном порядке и даже лучше, она робко улыбнулась, а потом совсем по-человечески пожала плечами и покачала головой, изображая немой вопрос: "Что дальше?"
