— Еще неизвестно кто бы кого убил, — проворчал Оттар, — гаденыш!
Рука герцога самопроизвольно сжалась в кулак… но почти сразу и опустилась, разжимаясь. Владетель Торнгарда был хоть и груб, и вспыльчив, но далеко не глуп; во всяком случае не настолько глуп, чтобы не понимать: его собеседник уже понес наказание. За все свои провинности разом — и наибольшее из возможных.
— Ясно, — проговорил торнгардский владетель почти расстроено, — так ты за этим дерзил мне? Хотя… подожди: а каким боком здесь оказался мой советник? Господин Кольм… он ведь и сам меня в это втравил.
— Ваша светлость, вы простофиля! — в слабом голосе Вейдемира послышалось что-то вроде усмешки, — али не знаете? Кто громче всех… орет «держи вора»? Да-да… как раз тот, кто и стащил кошелек. Но вы перестарались… и демонопоклонники уже сами не рады. Тем более что… Храм Крови как раз… на грифондолских землях стоит…
— Вот как, — с омерзением бросив меч на пол, Оттар зашагал прочь из княжеских покоев, — ну я вам покажу простофилю… Советника Леннарта Кольма ко мне, немедля!
Последняя фраза предназначалась одному из торнгардцев, встреченному герцогом в коридоре. Отсалютовав в знак готовности, тот примерно через час явился в покои, занимаемые Оттаром… один — и с растерянно-виноватой миной на лице.
— Господина Кольма нет в чертоге, — проговорил северянин еще более виноватым голосом, — да и в городе, похоже… тоже нет.
— Свободен! — гаркнул рассерженный герцог, чуть ли не хватаясь за голову, — хотя нет, постой. Передай командирам: пускай зайдут. Будем готовиться к атаке; уж теперь-то демонопоклонники получат по зубам как следует. Ох и не повезло Храму Крови оказаться в этих краях!
Последняя фраза была произнесена уже после того как покорный приказу торнгардец вышел за дверь; и произнесена со злорадной усмешкой.
…а тем временем один из многочисленных цирюльников Грифондола окончательно избавил Свена от самой ненадежной из его примет. Светлая грива, изуродованная неуклюжими усилиями беглого убийцы, ныне превратилась в «ежик» едва ли полдюйма длины. С ним в бесформенном балахоне гость из столицы походил уже не на дурачка, а на странствующего проповедника — от растительности на голове избавленного не иначе как при очередном ритуале.
— Ну? Как? — вежливо осведомился мастер ножниц и бритвы, указывая на большое, старое, пропыленное зеркало.
— Самое то, — отвечал Свен довольным голосом, после чего протянул цирюльнику положенную пару монет. Тот взял деньги со спокойным достоинством: ровно так, как и полагается принимать очевидные, сами собою разумеющиеся, вещи.
