Поддержкой проповеднику стал хор односельчан, что буквально обрушился на голову тому простаку, что взялся «спорить с умным человеком». Простак стыдливо умолк, напоследок промычав что-то вроде раскаяния; других же любителей поспорить не нашлось. Как не нашлось места и сомнению в душах крестьян, даже когда проповедники уехали.
И вот в такую-то деревню угодили Даррен с Ирайей в предпоследний день пути через Восточный Мирх. Да, поначалу от местных жителей не исходило ни малейшей угрозы. Более того, отринув недоверие к соплеменникам, они были только рады встретить прохожего с его спутницей. Обоих пригласил к себе в дом лично староста деревни.
Все изменилось уже потом: в горнице, за ужином. Там-то староста и его домочадцы почуяли неладное — когда Ирайа села за стол, как была, в дорожном плаще. Когда же из-под капюшона и рукавов проглянула лиловая кожа девушки, от прежнего радушного настроя хозяина не осталось и следа. Причем, присутствие Даррена в этой ситуации ничего не значило; напротив, человек, приведший в дом к своим соплеменникам мерзкую нелюдь, из дорогого гостя превращался в предателя.
Взяв за рукав мальчонку, староста шепотом велел ему «бежать» и «созвать народ». Но, увы, слух у Ирайи был отменный, сообразительностью обделена она не была, да и на быстроту реакции не жаловалась. Первый же брошенный ею нож пригвоздил руку мальчонки к стене — у самого порога. Второй нож отправил в Изначальную Бездну старосту, а третий… третий предназначался, наверное, жене хозяина, если бы та не выскочила в прямо в окошко.
Остальные домочадцы, в количестве пять человек, с визгом бросились врассыпную: удирая кто в избу, кто под лавку, а самые сообразительные — из дома.
Очень скоро дом старосты был окружен целой толпой крестьян с топорами, вилами и просто палками. Были и дети с камнями; один из таких камней едва не угодил в голову Ирайе, едва выглянувшей в окно. Эльфийка отпрянула и зашипела как испуганная кошка.
Штурмовать дом крестьяне не решались. Первый же смельчак, что закричал и ринулся с топором к двери, дабы собственным примером вдохновить односельчан, не добежал пары шагов. Метательный нож попал ему прямо в живот; согнувшись, крестьянин повалился на землю, а его односельчане даже немного отпрянули, не желая разделить такую участь.
Однако и просто стоять жители деревни не стали. Мало-помалу топоры и вилы в их руках сменялись горящими факелами; дети, которым надоело кидать камни в окно, стали подносить к дому охапки сена. Даррен смотрел на эти приготовления и мрачнел; намерения крестьян были для него яснее летнего дня. Оставаться в доме и сидеть сложа руки было опасно, но не меньше было опасности и в попытке прорваться, покинуть деревню.
