Даррен был в ярости… и в отчаянии. В ярости на собственную беспечность — и в отчаянии от тех последствий, до которых эта самая беспечность его и довела. Его самого, его провожатую и все задание в придачу. Других же виновников такого положения Даррен не видел, как не видел и смысла искать их. Сам виноват!
Восточный Мирх, слывший в землях людей этакой глухой провинцией, подкупил двух путников своим спокойствием, размеренностью, даже какой-то сонностью. А также простоватой прямотой местных жителей, которые могли поделиться хлебом, а могли врезать топором или дубиной, но вот чтобы ткнуть ножом в спину — никогда.
Естественно, ни одно место на просторах Таэраны не обходилось без разбойников. Вот только в Восточном Мирхе даже любители легкой поживы были под стать этой земле. Привыкшие грабить коробейников и мирных землепашцев, а отбиваться разве что от туповатых баронских ратников, разбойничьи шайки полагались больше на грубую силу, на численный перевес и просто на блеск оружия, чем на хитрость, вкупе с всякими стратегиями-тактиками.
Потому-то первые две попытки заглянуть в карманы странной парочке закончились для них одинаково. Едва разбойники с криками и свистом высыпали всей гурьбой из ближайшего леса, как Ирайа немедленно налагала на них чары Замедления. Дело довершали меч и топор Даррена, а также кинжал самой Темной Эльфийки, после чего Ирайа проводила жуткий и жестокий ритуал Восполнения Силы. Проводнику же ее (дабы избавить себя от сомнительного удовольствия созерцать подобное зрелище) оставалось разве что подбирать трофеи. Да еще запоздало честить себя «неженкой» и «кисейной барышней» за неспособность с легким сердцем наблюдать за кровавым обрядом Падших.
С трофеями, кстати, дела обстояли не важно. Вооружены были местные «романтики с большой дороги» из рук вон плохо: их «амуниция» годилась больше для охоты на лесного зверя, чем на человека. И особенно если человек и сам не является «мальчиком для битья». Про деньги и говорить не стоило: в отличие от грейпортских менял, разбойники вовсе не стремились к набиванию карманов. И даже от тех грошей, что удавалось стрясти с местных жителей, они немедленно избавлялись — пропивая их в ближайшей таверне или банально утоляя голод.
Единственный раз среди разбойников Восточного Мирха промелькнул достойный противник. Вернее, промелькнул бы, попадись ему Даррен один, без своей провожатой-чародейки. А так — стрела, пущенная из-за дерева, в последнее мгновение буквально увязла в багровой дымке, в этот раз бывшей особенно густой. Увязла буквально в паре дюймов от шеи Даррена, не успевшего даже понять грозившей ему опасности. Когда же наемник понял, провожая глазами падающую на землю стрелу — вот тогда-то он и побледнел, и покрылся испариной, и даже не сдержал слов благодарности для своей спасительницы.
