Немцы тотчас же отвечали огнем. Их мины, шурша, проносились над огневой и шлепались на огороде, на лесной опушке, вздымая изжелта-бурые фонтаны. Видать, стреляли они больше наугад: позиция Вайды замаскирована была что надо. Тут, за мызой, и далее, по всему лугу, повставали березовые и тополиные куртины. Артиллеристы Вайды и на своей позиции, оборудованной посреди небольшого участка непаханной земли, рассадили почти точно такую же куртину тополей. Так что маскировка получилась отменной. Даже комбат, капитан Порембский, проверяя ночью расчеты, заплутался в деревьях. Между прочим, капитан объявил всему расчету Вайды благодарность за умелую маскировку.
А солнце пригревало все сильнее. И уже в телогрейках днем становилось жарко. С Вайдой словно что-то случилось. Стал он молчалив, задумчив. Днем слова от него не добьешься. Все суетится: то уйдет на мызу, то начнет перекладывать свои незамысловатые пожитки в вещевом мешке. Третьего дня вот придумал пристроить на тополе кормушку для птах. Каждое, утро насыпает в нее пшено. Добро бы зима была, а весной какой корм нужен птице? Под каждым кустом столовая.
— Может, оттого, что пан капрал не получает писем из дома? — предположил Зденек Тримбуляк.
После обеда Вайда взял лопату и, перемахнув за бруствер окопа с тыльной стороны, согнулся там в три погибели, начал ковырять землю. Ковырнет раз, сунет руку в ямку, подержит там минуту, потом на корточках прыгает дальше.
Зденек Тримбуляк прыснул в руку и позвал солдат расчета.
— Поглядите, что пан капрал выделывает. Это вам позабавнее кормушки… — со смехом сказал он товарищам.
— Все понятно, — догадался Ежи Ковальский, — не зря наш пан капрал ходит на мызу, пронюхал, видать, насчет клада.
— Тут что-то не так, — усомнился Лешек Рушковский. — Если бы что насчет клада, то и мы бы знали… Тут другое. Нехорошо подсматривать за командиром, ребята. Пусть его…
Через полчаса Вайда возвратился в блиндаж. Солдаты сделали вид, что спят.
— Сташку, Сташку, — позвал капрал Лещинского. — Ты почему здесь? А за конями кто смотрит?
— Да со второго взвода коллега мой, Янек Спрух.
— Овсом, наверное, его угощаешь?
— Так он его не ест, пане капрале.
— Ну-ну, не дури мне, малый. Не ест!
— Пане капрале, не даю я никому овса. Что я, приказа не помню?
— Ладно, ладно. Ступай к коням. Понял? А вечером, когда поужинаем, приведешь коней сюда. Понял?
— Зачем, пане капрале? Будем сниматься?
— Что, наступление? — в один голос спросили все «спящие».
