— Давайте на ближайшем заседании бюро об этом поговорим, — предложил Агафонов. — Если не будете возражать, я и доложу на бюро свои наметки.
На том порешили.
— И вот еще что, Валерий, — после небольшой паузы сказал лейтенант, — жена приехала, работать, сами знаете, ей тут пока негде. А ведь университетский диплом имеет. Может, и ей поручение придумаем? Географ, кое-что, думаю, рассказать сумеет. Дадим ей задание про страны Ближнего Востока беседу подготовить. Горячая точка на планете, всех заинтересует. И про Польшу можно послушать.
— Очень кстати будет, товарищ гвардии лейтенант.
— Ну и хорошо, — удовлетворенно заключил Агафонов. — Извините, оторвал я вас от заметки. А может, еще успеете сочинить? Не забудьте привет ей от меня передать…
Нет, не отобрала Валентина Васильевна у нас взводного. Сама вместе с ним пришла к нам.
«Пророка» из гвардии сержанта Чуба не получилось.
А у меня — праздник. Групповая газета напечатала мой очерк про Мечислава Вайду и его огневую позицию. Я послал его в редакцию, честно говоря, не надеясь на опубликование. Со дня на день ждал ответа «с приветом» — сколько таких «приветов» уже получил. Получать их было обидно, но что поделаешь: групповая газета не все печатает. На этот раз «привета» все не было и не было. И вдруг врывается в казарму ротный почтальон Вепринцев и с порога орет на всю ивановскую, копируя уличных газетных продавцов из старых фильмов:
— Читайте «Знаменку»! Читайте солдатскую «Знаменку»! Боевик сезона! «Огневая позиция»! Сочинение гвардии младшего сержанта Валерия Климова.
Хватаю у него из рук газету, разворачиваю… мать честная! Чуть ли не на полстраницы заголовок «Огневая позиция», а над ним моя фамилия. Карпухин, заглянув в газету, расплылся в улыбке.
— Вот это заметочка! Знай наших. Нечего, как говорят, мелочиться. Выступать, так по-крупному. Старик, жму лапу! Дай-ка почитаю.
— После меня.
— Не гордые, подождем. Растянем удовольствие. И пока я читал, он никак не мог угомониться.
— Что я говорил? Я твое писательское будущее еще с «тополиной замети» определил. И, видишь, не ошибся. Карпухин, брат, ошибается не часто. Слухай, старик, будешь автобиографию составлять для полного собрания, не забудь хоть строчку вставить: талант мой первым, мол, открыл уважаемый Г. Карпухин, не профессиональный литературовед, однако тоже с задатками. Для тебя такая строчка ничего не стоит, а мне будет приятно. Увековечишь.
Когда прочитал очерк, сказал:
