Дни складывались в недели, недели в месяцы. А лечат не только врачи, лечит и время. Радовали и добрые вести с фронтов, а у победителей раны всегда заживают быстрее. Побеждал их и сильный, молодой организм летчика.
- Молодцом! Молодцом! - похвалил его при обходе врач, осмотрев рану.
- Значит, скоро и летать смогу? - спросил Каштанкин, хотя этот вопрос уже задавал врачу много раз.
- Все будет, как было. Летайте в небе, да не забывайте, что фашизм с землей сделал! - задумчиво проговорил врач, наверно, вспомнив о погибшей семье.
- Ничего не забуду, доктор!
И вот он пришел - последний вечер пребывания в госпитале. Последний обед, последний ужин. Последняя вечерняя прогулка. На западе еще горела светлая полоска уходящего дня, а с востока надвигалась ночь. "За ней придут другие, новые дни. Что принесут они?" - подумал Виктор Николаевич. На сердце у него было светло и радостно, крепла уверенность в том, что следующие дни и месяцы принесут добрые вести с фронтов, удачно сложится боевая судьба.
Было радостно еще и потому, что по дороге из госпиталя в запасной авиационный полк предстояло свидание с женой. Он послал телеграмму, чтобы Вера Афанасьевна приехала на станцию, мимо которой должен будет пройти его поезд.
- Скоро станция Поворино? - спросил Виктор Николаевич проводницу.
- Вы, товарищ, пять минут назад об этом спрашивали, я ответила: через час!
Неужели прошло всего пять минут и почему так медленно идет поезд? Что он так разволновался? Может, и не приедет жена, запоздала телеграмма или дети нездоровы, тогда вовсе не вырваться, а в это Поворино сколько времени добираться...
Задолго до остановки Виктор Николаевич вышел в тамбур. Вот семафор, вот и станция.. Жену он увидел сразу. Впереди у них было пять минут - время стоянки поезда. Хотелось сказать многое, очень многое, и вдруг все главные слова пропали, остались простые:
"Дети здоровы, растут. На тебя похожи...", "Мои раны зажили. Все хорошо...", "Я так соскучилась, хотя бы дали отпуск...", "Какой отпуск, такая война..."
А может быть, эти простые слова и были самыми главными...
Как мгновения пролетели минуты: примерно по полторы за каждый год ожидания встречи.
Ударил станционный колокол. Он тихо сказал:
- Пора. Пора...
Она ответила: "Береги себя", а знала, что не будет беречь, не такой он человек.
Капитан запрыгнул в вагон на ходу.
На всех фронтах от Баренцева моря до Черного полыхала война, и надо было спешить.
15
