Никто ему ничего не ответил, поскольку все переживали услышанное перед его появлением. Никто и не взглянул на беднягу Эдика, кроме Груни, которая бросилась к нему, крепко обняла, по-родственному поцеловала, поцеловала еще раз и сквозь всхлипывания сообщила о главном, что произошло в его отсутствие.
– Машка сбежала с соседом! – крикнула она едва ли не прямо в ухо ошеломленному встречей Эдуарду…
И потеряла сознание, что редко бывает с девушками в наши дни, но случалось с ними то и дело лет двести назад. Тогда вообще литературные героини и даже живые дамы постоянно рушились в обмороки. Некоторые исследователи в позднейшие времена объясняли это явление тем, что корсеты, обязательные в женской экипировке вплоть до ХХ века, сдавливали низ грудной клетки, мешая нормальному дыханию, нарушая кровообращение и даже препятствуя обменным процессам. Что ж, возможно – но какая причина может сбить с ног современную девушку? Склонную к велосипедному спорту, даже скейтбордингу и едва ли не паркуру, одетую в просторные штаны три четверти и футболку с вызывающей надписью Don’t ask my name, just make love with me, под которой просматривается только крепкий девичий организм – и ничего более… Как-то не сочетается со всем этим потеря чувств.
Тем не менее картину сейчас мы видим именно такую – несовременную.
Груня без всякого сознания сползает на пол, к ногам Эдика.
Молодой врач пытается ее удержать, что свидетельствует о его еще недостаточной опытности – наоборот, ее надо бы уложить на ровную поверхность, поднять голову, дать понюхать нашатыря, а за неимением его стимулировать жизнь обычными пощечинами.
Впрочем, и очень опытный медик Дмитрий Владимирович Дедушев растерялся – вместо того чтобы принять обычные в таких случаях меры, которые приняла бы любая медсестра и вообще кто угодно, он стоит столбом и только густо краснеет лысиной, всем лицом и даже шеей, что говорит о резком скачке артериального давления. Врачу, как говорится, исцелися сам…
Краснов и Сниккер сидят неподвижно, при этом Краснов постепенно делается еще багровее, чем хозяин дома.
Вениамин Вениаминович Шестикович тянется к украшающей стол бутылке коньяку и правильно делает – рюмка коньяку, даже такого, который теперь продают в магазинах, влитая в больного – пусть насильно, с разжиманием зубов, – бывает очень эффективна в таких случаях.
А Клава Новогрядская ведет себя чрезвычайно странно, чтобы не сказать сильнее: она начинает сильно таскать себя за волосы, причем ей удается вырвать небольшую прядь из прически, без того не слишком пышной. Добившись этого, она переходит к следующему этапу очевидных угрызений: колотит себя по щекам, как следовало бы колотить отключившуюся Груню. При этом она выкрикивает бессмысленные вроде бы слова: «Я видела! Видела! На той неделе видела! На лестнице они стояли! А я подумала, пацаны пиво пьют! А это они!»
