Все это было прекрасно. Однако в голове Игара не укладывалось, каким образом подобная техника уживается с самим существованием кавалерийского корпуса? Пулеметы, броневики и всадники с палашами не могли являться частью единой военной схемы. Очевидно, решил для себя Игар, военное искусство Нео-Мидгарда, а также, соответственно, Мансипала переживает некий переломный рубеж, переходный этап, за которым кавалерия исчезнет с полей сражений.
Ну а пока что, бойцов Харгафа совершенно не беспокоило несоответствие их славного кавалерийского корпуса уровню современной техники и науки. На броню с пулеметами смотрели как на инженерное чудо и с любовью поглаживали серебреные палаши. Потомки викингов вечерами собирались у костров, балагурили, офицеры наведывались друг к другу в гости, почти ничем не показывая, что находятся не просто на дальней пограничной заставе, а на самой что ни на есть линии фронта, пусть даже тихого и «лесного».
Ни схваток, ни артобстрелов, ни тем более авианалетов и ракетных ударов за время «сидения», Игар не наблюдал. Её Величество смерть, похоже, в лагерь не наведывалась, хотя в солдатской среде ходили слухи о вражеских партизанах, нападавших на кавалерию.
В личном статусе Игара, в то же время, происходили решительные и самому ему не совсем понятные изменения.
Прежде всего, его одежду и вещи, включая мобильник, деньги, джинсы, футболку, даже трусы, – изъяли и увезли. Харгаф сообщил, что предметы отправятся в «Свинцовый Ветер», однако, спустя несколько дней Игар начал в этом сильно сомневаться. Харгаф откровенно не спешил с отправкой загадочного найденыша в секретную службу. Никакая переписка, насколько мог судить Игар, по его поводу не велась, и ни один государственный чиновник не прибыл в лагерь, чтобы познакомиться с «находкой». Да и сам Харгаф очень редко затрагивал в беседах с Игаром тему сдачи своего пленника для научного изучения. Как видно, ни мало не стесняясь, конунг решил присвоить загадку себе. Учитывая полуфеодальный характер местного государства, это было вполне возможно, – такому как Харгаф, по словам Герсена, никто был не указ. С государственной изменой подобное поведение не имело ничего общего. Вельможа решил – вельможа сделал.
Вместо старой одежды Игару выдали новую. Швейных мастерских, как известно, при кавалерийских корпусах не содержат, поэтому вариант облачения у Игара оставался один – военный мундир. Сначала Харгаф думал выдать солдатскую форму, но потом, решился облачить своего личного пленника «в офицеры».
