– О-о, – протянул я, – жив и здоров, слава богу, однако по-прежнему неумеренно болтлив. Хотя … простите. Учитывая причины моего визита, выражение 'жив и здоров', должно быть, несколько неуместно.
– Да бросьте, Айван, – махнул рукой Джордж, – я не институтка, а потому не склонен к душещипательному бреду, что ныне моден у интеллигентов. Хеб-сед есть Хеб-сед, что ещё можно тут сказать?
Я мысленно поддержал Джорджа: действительно, Хеб-сед есть Хеб-сед и сказать тут более совершенно нечего. Крепко обнявшись и ещё раз обменявшись рукопожатиями, мы вышли из его кабинета. Затем проследовали длинными коридорами куда-то за поворот, и далее – к темному лестничному пролету, ведущему в подземные этажи.
– Ну и как вам перелет через Тихий Океан? – поинтересовался на полпути Джордж, пытаясь поддержать приятельский разговор во время движения по сумрачным переходам огромного здания. – Я лично боюсь подниматься в воздух до дрожи в коленях. Разве что по лестнице. – Он рассмеялся. – В пассажирских дирижаблях, говорят, очень тесно.
– Ну, не настолько тесно как здесь, – рискнул пошутить я, показывая на давящие бетонные своды, проползающие над нами, – однако летать через Океан действительно тяжело. Стоимость билетов умопомрачительна, но даже в первом классе кресла поставлены очень близко. Сидеть совсем не удобно.
– Особенно вам, сударь, с вашими длинными ногами и острыми коленями, – усмехнулся Джордж.
– Особенно мне, – улыбнулся я ему в ответ.
Оба замолчали. Говорить на самом деле было нечего. Мы с Бушем младшим являлись старинными приятелями, знакомыми ещё с гардемаринского класса в Шанхае, а потому понимали друг друга с полуслова и, более того, могли непринужденно молчать если говорить было не о чем, не испытывая при том какого-либо дискомфорта.
В Шанхае он учился в училище имени Апраксина на штурмана, я там же, но на морского баллистика. По окончании, владеющий авиационной компанией папаша, пытался пристроить Джорджа к себе, гонять дирижабли над бескрайними просторами Северной Пацифиды. Однако Буш младший, к удивлению своего 'небесного' пращура, ненавидел небо до рвоты. Не то чтобы он физически не переносил перегрузок или боялся высоты, а просто не любил летать – категорически. Да и предпочтения в те годы у господ гардемаринов Унитарной Республики были совершенно иные.
В общем, не смотря на перспективы и увещевания предков, 'младший' Джордж оказался строптивым малым. Он решительно послал папашу подальше с его дирижаблями и поперся сначала в Высшее флотское училище в Гонолулу, а затем, когда выгнали за неуспеваемость, отправился добровольцем в Лахор. Паки там шалили, постреливали по индусам из трехлинеек, а пару раз, как сообщали в 'Репаблик-телеграф', дело доходило даже до сабельной рубки. До наших казачков, впрочем, пакам было далеко, как в смысле организации, так и в смысле личной боевой подготовки, ведь донские и техасские сотни в экспедиционные корпуса Пенджаба набирались из ветеранов. Так что же говорить о морской артиллерии? Тут, разумеется, дикари тягаться с Республикой не могли. Снятые с крейсеров тяжелые картауны и единороги, поставленные в окрестностях Лахора, сравняли паков с землей. Впрочем, не только их военные лагеря и кавалерийские эскадроны, но и мирные поселения с маленькими детьми, седыми стариками, и с женами, закрытыми паранджой…
