Надя к идее отнеслась с недоверием. Оказывается, она слышала об этом тактильном искусстве, но считала все это антинаучными слухами и игрушками зажравшихся москвичей. Только когда я уверил мою половинку, что самолично придумал эти игрушки и изготовил первые из них, она засомневалась.
Я бросился к ноутбуку и заколотил по клавишам. Меня преследовало ощущение, что времени в обрез. Я непрерывно принюхивался – не пахнет ли валерьянкой. И прислушивался к ощущениям – не чешутся ли лопатки.
На письмо Меценат ответил сразу же, буквально через полчаса. Я невольно вспомнил про дар предвидения, который в нем подозревал. В письме Меценат выражал искреннюю радость по поводу моего возвращения в мир (так и написал «возвращение в мир»), объявлял о готовности вернуть «Пианино» в целости и сохранности, но приехать сам не мог – «У меня тут дела, требующие моего обязательного присутствия». Однако меня в гости ждал, более того – настаивал, чтобы я явился немедля, деньги на самолет был готов переслать сейчас же и брал на себя все расходы. Настаивал он в форме категорической: «Если не сможешь появиться у меня самое позднее послезавтра утром, есть вероятность, что твоей чесалкой будет владеть другой человек».
Я вылетел в тот же вечер. Меценат встречал меня с заранее оговоренной табличкой «А. П. Мухин». Это была странная встреча двух друзей, которые друг друга никогда не видели. А Меценат меня нынешнего и не слышал даже.
В такси мы всю дорогу разговаривали о ерунде, невольно косясь друг на друга. Время от времени я закрывал глаза и слушал. Голос был правильный – глубокий и слегка насмешливый голос Мецената, который время от времени «плыл», меняя интонацию и говор.
Только в лифте он заговорил о серьезном:
– Спасибо, что так быстро приехал.
– Ну, – протянул я, – ты меня так напугал. Отдам, мол, «Пианино» другому.
Он нахмурился на секунду – и тут же рассмеялся.
– А! Понял! Это я неправильно выразился. Смутно выразился, если быть точным. Никому я твой бесценный артефакт не отдам. Просто послезавтра… – он остановил себя. – Нет, не буду говорить, чтобы не сглазить. Давай так: если все пройдет нормально, я позвоню и все подробно опишу, лады?
Я быстро кивнул. Мы уже добрались до дверей квартиры, и я понял, что мне не терпится поскорее взять в руки «Пианино» – мою самую любимую когда-то игрушку. Меценат понял это, усмехнулся и не стал больше мучить меня разговорами.
Как только вошли, он снял с полки и протянул мне странную конструкцию, которая больше всего напоминала сильно помятый лист подорожника. Я не сразу сообразил, что это и есть цель моего визита. А когда догадался – схватил «Пианино», провел по нему ладонью… и ничего не произошло.
