Повисло долгое молчание. Оля, умница, в разговор не лезла. Я тоже помолчал. Под окнами, слава богу, уже не рвались петарды. Где-то со стороны частного сектора слабо гремел невидимый отсюда фейерверк.
– Ну… теоретически… была одна идейка… Андрюха начинал обсчитывать модель сферической лошади в вакууме.
– Чего? – такой оригинальности я от них не ожидал.
Миша был доволен произведенным эффектом.
– Это так, внутренне название. Вообще-то он собирался моделировать Большой взрыв. Простенькая модель получается.
Я присвистнул. Да, мальчики, молодцы. Простенькие модели выбирают.
– Серьезно, – Миша начал загораться энтузиазмом. – Вы сами подумайте: до большого взрыва материи не было, только информация…
– Стоп-стоп-стоп, – сказал я. – Во-первых, сегодня давай отдохнем, а свою простенькую модель расскажешь мне послезавтра. Во-вторых, я бы не так постулировал: до Большого взрыва материя и информация были каждая сама по себе.
– Гениально… – прошептал Миша.
– Помни про «во-первых»! – торопливо перебил я. – Сегодня праздник.
– Ага, – по голосу Миши стало ясно, что для него праздник уже кончился.
В подтверждение моей догадки в трубке раздался голос Оли:
– Алек…сей Васильевич! Спасибо вам! Миша побежал формулы писать, – она понизила голос. – А то я за него уже бояться начала. Компьютер не включает, только телек смотрит.
Мы еще немного посплетничали о Мише (надеюсь, громкую связь эта умная девочка предусмотрительно вырубила) и распрощались. Я прислушался. Из комнаты доносились голоса мамы и Нади. Спокойные вроде… но я решил еще пару минут подышать относительно свежим воздухом.
Выдохнул все содержимое легких, до конца, с усилием. И снова вдохнул через нос.
Пахло свежестью, елками и сигаретным дымом.
И валерьянкой.
Пахло валерьянкой.
Валерьянкой.
А еще нестерпимо зачесались лопатки.
«Нет! – мысленно завопил я. – Почему сейчас?! Не уйду!»
У меня было полторы секунды. Очень многое можно сделать за полторы секунды. Я мысленно дотянулся до клапана – того самого, что когда-то нащупал во мне странный мальчик. Клапан вот-вот должен был дать течь и открыть мне настоящему выход из этой оболочки. Я вывернулся наизнанку и сдавил клапан изо всех сил. Он набухал, запульсировал. Моя суть, моя душа рвалась прочь из этого тела, потому что кто-то решил – хватит.
«Нет! – орал я – Не хватит! Я сам решу, когда хватит! Не уйду! В бога, в душу…»
Я почувствовал, что клапан сейчас рванет – и сжал его крепче, выйдя за пределы своих возможностей…
