Я поставил чашку на стол и поднялся на ноги. Теперь я смотрел на него сверху вниз, как Гэндальф на Бильбо.
– Дело в том, – в моем голосе зазвучала неприкрытая угроза, – что во мне живет демон. И он очень хочет с тобой разобраться.
Витя испугался. Он прижался спиной к шкафу… и таки выплеснул на меня содержимое своей кружки. Пока я чертыхался и вытирался, хозяин вытащил из-за пазухи кучу нательных оберегов, из которых мне были известны только православный крест и звезда Давида.
– Изыди, – запел он на какой-то варварский мотив, – именем всех богов, единственных и могучих…
Я взял его за ворот и встряхнул. Обереги жалобно звякнули. Витя замолк.
– Ты мне еще таблицу Менделеева почитай! – рявкнул я. – Отвечать быстро и четко. Почему на меня тогда набросился?
– Не знаю, – тоненьким голоском ответил Витя. – Захотелось почему-то.
– Что почувствовал, когда меня бил?
– Я не бил…
– Отвечать! – я снова его встряхнул.
– Не знаю… Что-то необычное… Как два в одном, – он заискивающе хохотнул. – Как в рекламе, помните?
Мне захотелось убить этого придурка. Но оставался последний вопрос.
– Сможешь изгнать из меня демона? – спросил я грозно.
Он торопливо закивал:
– Конечно! Раз надо… А как?
Я посмотрел в его не замутненные мыслью, но очень испуганные глаза и отпустил ворот.
Что ж… Придется тупо ждать, когда снова зачешутся лопатки и запахнет валерьянкой.
* * *
Осенью стало полегче. Настя бегала в универ, клиенты повозвращались с каникул и бросились жаловаться на жизнь. Тонино направление процветало.
Вот странно: на танцы моя бывшая супруга ходить не желала, а тренинги проводила как ни в чем не бывало. Слегка обозначившееся пузико ей совсем не мешало. Я попытался зазвать Тоню на танцульки, но получил ответ отрицательный, обжалованию не подлежащий. По зрелом размышлении пришел к выводу, что она права. Ну заявились бы мы вдвоем, ну заметили бы девчонки ее живот, принялись бы нас поздравлять… Нет уж, спасибо.
Я пару раз ходил танцевать без Тони, но быстро разочаровался. Один раз мне не было пары, топтался по паркету один, изображая поддержку, как манекен. Второй раз партнерша нашлась – рыженькая девочка из новеньких… Но это оказалось совсем не то. Танцевала она неплохо, слушалась каждого моего движения – и все равно это была не Тоня.
Танцы я бросил.
Работа оставляла слишком много времени, которое я тратил в основном на самокопание. Теперь меня занимал вопрос: могу ли я покинуть оболочку по своему желанию? Я вспомнил «Пианино», которое позволило мне сопротивляться переходу из тела в тело. Значит, теоретически можно создать «терку» для стимулирования перехода? Я попытался. Ничего не получилось. Не смог даже воспроизвести то, что из рук слепого Петровича выходило без особых усилий. «Пианино», которое, казалось, помнил до последнего бугорка, – и то не сделал.
