– Фазер! Ты что, ремонт сделал?
– Ерунда, – ответил я с горделивой небрежностью, – обои переклеил. Люстру поменял. В шкафах порядок навел. Коврик…
– Аб-балдеть! – дочка бросилась ко мне на шею.
Она стала совсем взрослая, даже неловко такую обнимать. Но она долго обниматься и не собиралась.
– Пап! – сообщила мне она заговорщицки. – А что я знаю!..
– У мамы будет ребенок.
– Фу! – Настя изобразила обиду. – С тобой неинтересно! – и снова восторженно. – Прикинь, у меня будет братик! Или сестричка!
– Поздравляю, – криво усмехнулся я.
Теперь Настя всерьез расстроилась.
– Прости, фазер, я не сообразила, что ты… Что тебе… А можно я к маме съезжу?
Так мы и жили: дочка моталась к маме, поболтать о жизни и потрогать живот (хотя трогать пока было нечего). Мама передавала мне приветы через дочку. Я делал вид, что добился того, чего хотел.
– Это не твоя женщина, – убеждал я сам себя, расхаживая по квартире или сидя за рулем, – она принадлежала другому человеку. Ты занял его место, но она не вещь! Она не должна была тебе достаться по наследству!
Звучало неубедительно, и я развивал мысль:
– И потом… Ты в любой момент можешь покинуть оболочку. Причем – и это важно – ты даже не будешь заранее знать этого момента. И что было бы, если бы она от тебя не ушла? Осталась бы одна-одинешенька, без работы, без опоры в жизни. А так… Ты подарил ей свободу, счастье, любимого человека… Ты молодец.
Но молодцом я себя не чувствовал. Я чувствовал себя хирургом, который собственноручно вырезал себе печень и пересадил ее другому человеку. Да, возможно, этому другому печень нужнее, чем мне, но и я без печени чувствую себя слегка умирающим.
Мысль о смерти как выходе из ситуации постоянно посещала мой малодушный рассудок. Версию самоубийства я отверг. Вряд ли Тоне в ее нынешнем положении пойдет на пользу сообщение, что бывший муж от тоски наложил на себя руки. Подстроить самоубийство так, чтобы никто не догадался? Все равно нечестно. Да и сложно это. Оставалось надеяться только на то, что внезапно моей душеньке станет тесно в оболочке бравого психолога и она перепрыгнет куда-нибудь.
И тут я вспомнил про Витю, который едва не изгнал из меня беса. То есть меня самого.
* * *
Дома Витя выглядел не так, как на ток-шоу: волосы аккуратно прижаты шелковой ленточкой, борода любовно расчесана, и глаза не безумные, а просто очень светлые. И одежда вполне цивильная: майка с буквами NYPD и спортивные штаны.
Видимо, все дело в том, что я принципиально нагрянул без предупреждения. Предупредил бы – и встретил бы меня всклоченный колдун. Хотя нет, если бы он предполагал мой визит, то просто не открыл бы дверь.
