– Погоди! Нельзя так сразу! Давай отзывы почитаем, про тренеров узнаем…
Я порадовался и даже спровоцировал легкий спор на тему «какой клуб лучше». И дал себя победить в этом споре. Только в конце огорчил очень довольную супругу.
– Извини… Мне нужно почту глянуть.
– Я тебя в кафушке подожду, – Тоня чмокнула меня в ухо и поднялась со стула. – В «Легато».
Я проводил ее взглядом. Возможно, мне показалось, но уходила она легким, танцующим шагом. Не обиделась. За долгие годы она привыкла, что муж-психолог не читает почту своих пациентов в ее присутствии.
Но сейчас меня интересовали не пациенты, и вообще не состояние супоневского почтового ящика. Нужно было выполнить обещание, данное Меценату. Я быстренько завел на бесплатном сервере адрес и начал набирать текст, косясь по сторонам. Не хотелось бы, чтобы в этот момент кто-то заглянул мне через плечо. А вдруг русскоязычный попадется? Фразу Меценат придумал того… с яркой экспрессивной окраской и нестандартным сексуальным содержанием.
* * *
И мы действительно записались на танцы!
Тоня в день первого занятия трижды звонила мне по пустяковым поводам, между делом интересуясь, не забыл ли я, чем мы собираемся заниматься вечером.
Я не забыл. Хотя народ ко мне валил, что называется, нескончаемым потоком. Строгая секретарша Валентина Аркадьевна с непреклонностью бетонной стены отфутболивала тех, кто не был записан на сегодня, но они все равно умудрялись прорываться. Якобы просто засвидетельствовать почтение и узнать, «как там на югах» – на самом деле с тайным или явным желанием выплеснуть все, что накипело на их истерзанных душах за время моего отпуска.
Мы с Валентиной проявляли чудеса изворотливости, чтобы не задерживать очередь. Мне это стоило обеденного перерыва. Чего это стоило секретарше, догадаться было невозможно. Валентина Аркадьевна, подтянутая, седовласая, стройная, очень напоминала гимназистку… Нет, скорее выпускницу института благородных девиц (мне довелось побывать там году эдак в 1916-м). С посетителями она управлялась только модуляциями голоса. Складывалось ощущение, что в этой несгибаемой женщине установлен терморегулятор интонаций: от нуля («Проходите, пожалуйста») до минус двухсот пятидесяти («Если вы, молодой человек, еще раз принесете сюда свои кастрюли, я буду вынуждена обратиться в милицию»). Плюсовых интонаций от нее не доводилось слышать ни разу.
Мы с Валентиной прекрасно играли классическую пару «Плохой коп – хороший коп». Клиенты ее откровенно боялись, а многие и жаловались. Я сочувственно кивал, обещал повоздействовать, а возможно, и уволить к черту за нечуткость. Меня горячо благодарили, но к концу сеанса обычно оттаивали настолько, что уже в дверях просили:
