Полдня я думал, что эти стоящие с холодильниками вдоль набережной люди — жрецы чужого культа, пытающиеся обратить в свою веру местное население. Миссионеры ХОЛОДА с передвижными мини-храмами. Совершающие обряд причастия прямо на месте: «Веришь? Давай деньги! Вот тебе облатка. Причащайся!»
Может, заодно они вылавливают заблудших и возвращают в лоно церкви? Таких, как я? Хватают, садят в рефрижератор и — на Крайний Север. В ледяные вериги. В низкотемпературную келью. Читать псалмы под гул Северного Ледовитого… Чтоб не повадно. А то, ишь! В Ялту он…
Дородная тётка с объемистой грудью хватать меня не стала. И тот парень в белом фартуке. Они вообще на меня не посмотрели. Я даже прошёл мимо обоих два раза. Потом купил первый пломбир. Три дня только им и питаюсь.
Да… Три дня. В первый вечер я вошёл в воду и вдруг…
Поплыл. Шевелил руками и ногами. Нырял. Фыркал. Рассекал абсолютно потрясшую меня тягучую, колышущуюся массу — воду. Плавал, испытывая странное удовлетворение. Потом бродил вдоль ярко освещенных кафе и баров. Не решаясь войти в зону света. Наблюдал за посетителями из темноты. Слушал музыку. Их голоса.
И главное, всматривался, буквально впивался взглядом в каждое женское лицо.
Как она выглядит?
Что она делает?
Так и ходил, почти все два часа, в плавках. Держа в одной руке полотенце, а в другой кроссовки.
Следующим утром я зашёл на самый дальний пляж и начал не спеша продвигаться вдоль линии прибоя. Внимательно всматриваясь в каждого. Вернее каждую. Особенно молодую. Особенно с мальчиком.
Через час я понял, что это достаточно утомительное занятие. Через три — устал. Потом я понял — это бесполезно. Невозможно. Невыполнимо.
Молодых женщин с сыновьями, братьями и племянниками оказалось не просто много. У меня появилось стойкое убеждение, что именно они — основное население планеты Земля. Их сотни, тысячи… Одни лежат, уткнувшись носом в надувной матрас — нельзя рассмотреть лицо. Другие перемещаются с пляжа на пляж. Третьи следят, чтобы далеко не заплыл. Четвёртые, чтобы не упал, катаясь на роликах. Пятые, двадцатые, трёхсотые…
Скоро у меня зарябило в глазах от разноцветных купальников и солнечных зайчиков на воде.
Я купил тёмные очки.
Когда живот стал подавать сигналы голода, съел пломбир.
Солнце раскалило мою голову, и в затылке появилось любопытное ощущение.
Накрыл голову полотенцем.
Через два часа съел ещё одно мороженое. Поплавал, стараясь не спускать глаз с женских лиц. Ходил, выставляя своё на всеобщее обозрение.
