Потом село солнце. Я понял, что голоден, что ноги мои больше не хотят переставляться, глаза болят и что я обгорел.
Баба Маша намазала меня кефиром, отругала и дала стакан молока с булкой. Я благодарно съел этот ужин и спал всю ночь на животе, поминутно просыпаясь от жары, насекомых и нестерпимого жжения на подрумянившихся участках кожи.
Утром следующего дня, разбитый и не выспавшийся, я снова отправился на пляж. Хватило меня ненадолго: в полдень, присев отдохнуть под зонтиком, я просто заснул. Проснулся спустя несколько часов: солнце уже утратило злую активность. Детские крики, шум волн и музыка не помешали мне более-менее выспаться. Я поплавал, освежаясь и снова не спеша двинулся по набережной. К концу дня понял, что подобная система малоэффективна. Особенно когда обнаружил закрытые пляжи — собственность санаториев. Побродив для очистки совести по барам после захода солнца, я решил со следующего дня уделить внимание домам отдыха.
И вот он следующий день.
Хорошенько выспавшись, ранним утром я отправляюсь на пляж с вполне конкретной целью: посмотреть на тех, кто ни свет ни заря поднимаются для утренней пробежки. Вспоминая Сида, который каждый день уделял этой процедуре полчаса, — я знаю, что подобные люди существуют. Вдруг Муха относится к их числу?
Да, бегуны действительно есть. Не много, но есть. Я, забравшись на невысокое бетонное ограждение с ногами, внимательно всматриваюсь в каждое лицо: нет… ни одно из них мне не знакомо…
И я им, похоже, не знаком… Вон — равнодушно скользят взглядами.
Глядя одному из них в спину, вдруг испытываю странное ощущение: словно тень мелькнула перед глазами, словно холодок моего титанового затылка стал острее. Странное… Знакомое…
Бегуны. Они бегут вдоль автострад. На окраинах огромных мегаполисов. Окутанных дымом индастриэл-центров. Вдоль трасс, пролегающих среди терриконов Угольного бассейна.
Они бегут до той точки, где их путь пересекается с
…грузовиком Валентина Николаева.
Они знают НЕЧТО, предназначенное не для всех. Это НЕЧТО принадлежит к разряду абсолютно особенных (вещей?) (мест?).
Я ощутил нестерпимый зуд в руках, предшествующий пугающим меня мощным вспышкам.
Вот оно!
Николаев, фамилию которого я взял себе, систематически передавил, уничтожил, расплющил
убил!
десятки бегунов. Если не больше.
И сейчас скрывается от их мести в далёком северном медпункте.
А они рыщут вдоль трасс, разыскивают его, предлагая себя в качестве приманки…
Решение, пришедшее ко мне, показалось мне единственно верным. Гениальным.
