Без ключа.
Пижаму прочь. Вот они, штаны, куртка, ботинки, подаренные мне когда-то для походов.
Второй набор. Летний.
Деньги — во внутренний карман куртки. Часы (сколько там… ага… час ночи) — в правый. Натягиваю кепку. Юра называл её «блейзер», а Ярик «бейсболка». Спорили…
Беру в руку телефонную трубку. Гудок. Звонок через «девятку», если в город. Пока набираю номер, перед глазами — многократно виденная карта округа. Отпечаталось…
«… Через пару недель потеплеет и растает всё на хрен. Потом только паромом или на самолёте…»
Место, где паромы отправляются «на землю» — речной порт К-420. Второй пункт — Тарко-Сале. Оттуда тянется жёлтая ниточка — дорога, вплетающаяся в паутину таких же нитей.
Жёлтая дорога. К изумрудному городу?
Я смотрю на свои ноги. Волшебные башмачки? Ну что же, Элли, Лев и Страшила, встретимся? Великий Гудвин нам поможет?
Гудок. Ещё один.
— Ноль, шесть, шесть, восемь, «Приполяртранс», служба такси. Доброй ночи.
— Доброй ночи. Мне нужна машина к больничному комплексу, через десять минут. Справа от центральных дверей. Возле крыльца запасного выхода.
— Заказ принят.
* * *
Бульк!..
Взвешиваю на ладони очередную, пятую по счёту, ржавую гайку и отправляю её, как и предыдущие, в воду:
Бульк!..
Туман. Сыро. Меня слегка знобит, и через неравные промежутки времени зябкие щупальца, зарождающиеся где-то под лопатками, заставляют зубы выстукивать судорожную дробь. Я знаю, это не от холода. Это признак моего нетерпения. Тлеющего в груди. Нетерпения, свившего гнездо в моём сердце и влекущего меня к югу.
А швыряние гаек в воду — способ успокоиться. Плохой способ. Потому что с каждой секундой мне всё труднее сдерживать себя.
Я сижу на деревянном ящике, хотя мне хочется бежать, прыгать и ломать эти самые ящики, которых здесь, на пристани речного порта К-420, немало. Эти квадратные деревянные контейнеры из-под консервов, очевидно, служат стульями для местных рабочих. Однако сейчас никого, кроме меня, не видно. Я подтягиваю носком ботинка ещё одну гайку и поднимаю её с сырого настила. За поворотом через несколько мгновений скроется паром, уставленный легковыми и грузовыми автомобилями. Он отчалил минут 10 назад.
Бульк!..
Буксир, толкающий перед собой платформу, носит на своём сером борту гордое имя «Отважный». Звук его двигателя, после того как он свернул за песчаный остров, становится глуше.
Меня не взяли. Хмурые, явно с похмелья, мужики, в тельняшках и оранжевых жилетах, загоняли по специальному откидному трапу последнюю машину, красную «девятку», и вполголоса переругивались.
