VII
Как чудесно хороши вы,
Южной ночи красоты:
Моря синего заливы,
Лавры, скалы и цветы!
Но мешает мне немножко
Жизнью жить средь этих стран
Скорпион, сороконожка
И фигуры англичан.
X
Тяжел наш путь; твой бедный мул
Устал топтать терновник злобный;
Взгляни наверх: то не аул,
Гнезду орлиному подобный,
То целый город; смолкнул гул
Народных празднеств и торговли,
И ветер тления подул
На Богом проклятая кровли.
Во дни глубокой старины
(Гласят народные скрижали),
Во дни неволи и печали,
Сюда Израиля сыны
От ига чуждого бежали,
И град возник на высях гор.
Забыв отцов своих позор
И горький плен Ерусалима,
Здесь мирно жили Караимы,
Но ждал их давний приговор —
И пала тяжесть Божья гнева
На ветвь караемого древа.
И город вымер. Здесь и там
Остатки башен по стенам,
Кривые улицы, кладбища.
Пещеры, рытые в скалах,
Давно безлюдные жилища,
Обломки, камни, пыль и прах,
Где взор отрады не находить;
Две-три семьи как тени бродят
Средь голых стен; но дороги
Для них родные очаги
И храм отцов, от моха черный,
Над коим плавные круги,
Паря, чертит орел нагорный.
XI
Где светлый ключ, спускаясь вниз,
По серым камням точит слезы,
Ползут на черный кипарис
Гроздями пурпурные розы.
Сюда когда-то, в жгучий зной,
Под темнолиственные лавры,
Бежали львы на водопой
И буропегие кентавры:
С козлом бодался здесь сатир,
Вакханки с криками и смехом
Свершали виноградный пир,
И хор тимпанов, флейт и лир
Сливался шумно с дальних эхом.
На той скале Дианы храм
Хранила девственная жрица,
А здесь, над морем, по ночам
Плыла богини колесница…
Но уж не та теперь пора:
Где был заветный лес Дианы,
Там слышны звуки топора,
Грохочут вражьи барабаны;
И все прошло, нигде следа
Не видно Греции счастливой:
Без тайны лес, без плясок нивы,
Без песней пестрые стада
Пасет татарин молчаливый…
XII
Солнце жжет; перед грозою
Изменился моря вид:
Засверкал меж бирюзою
Изумруд и малахит.
Здесь на камне буду ждать я,
Как, вздымая корабли,
Море бросится в объятья
Изнывающей земли,
И, покрытый пеной белой,
Утомясь, влюбленный бог,
Снова ляжет онемелый,
У твоих, Таврида, ног.
XIII
Смотри, все ближе, с двух сторон
Нас обнимает лес дремучий,
Глубоким мраком полон он,
Как будто набежали тучи,
Иль меж деревьев вековых
Нас ночь безвременно застигла;
Лишь солнце сыплет через них
Местами огненные иглы.
Зубчатый клен, и гладкий бук,
И твердый граб, и дуб корнистый,
Вторит подков железный звук
Средь гама птичьего и свиста;
И ходит трепетная смесь
Полутеней в прохлад мглистой,
И чует грудь, как воздух весь
Пропитан сыростью душистой.
Вон там украдкой слабый луч
