— Но деньги. Ты о них знаешь?
— Конечно, знаю.
— И тебе все равно не кажется, что это важно?
— Пап, у нас приличный счет в банке. Наш дом один из самых больших в Кембридже. Сейчас я, наверное, самый богатый ребенок в школе. Но это ни хрена не значит. Это не Перс, помнишь?
— Перс?
— Школа, за которую ты отстегивал по двадцать штук в год. Ты что, забыл? Ты кто такой, черт возьми? Джейсон Борн?
— Нет.
— И о том, что меня исключили, ты тоже забыл.
— Нет, — солгал я. — Конечно, не забыл.
— Не думаю, что нам поможет, если мы станем богаче.
Я был в полнейшей растерянности. Это противоречило всему, что мы знали о людях.
— Да, — сказал я. — Ты прав. Не поможет. И потом, это была ошибка. Я не доказал гипотезу Римана. Полагаю, она вообще недоказуема. Я думал, что у меня получилось, но нет. Так что не о чем говорить.
Гулливер сунул звуковой передатчик в другое ухо и закрыл глаза. Я ему надоел.
— Блин, — прошептал я и вышел из комнаты.
Я спустился вниз и отыскал «адресную книгу». В ней в алфавитном порядке перечислялись адреса и телефонные номера людей. Я нашел нужный номер и позвонил. Женщина ответила, что Дэниел Рассел вышел, но вернется примерно через час. Он перезвонит мне. Тем временем я вооружился книгами по истории и принялся набираться знаний, читая между строк.
Подобно религии, история человечества полна удручающих явлений, таких как колонизация, болезни, расизм, сексизм, гомофобия, классовый снобизм, уничтожение окружающей среды, рабство, тоталитаризм, военная диктатура, изобретения, которыми люди не умеют пользоваться (атомная бомба, Интернет, точка с запятой), травля умных людей, поклонение идиотам, скука, отчаянье, циклические кризисы и духовные катастрофы. И все это на фоне приема поистине отвратительной пищи.
Я нашел книгу под названием «Великие американские поэты».
«Я верю, что листик травы не меньше поденщины звезд»,[4] — писал человек по имени Уолт Уитмен. Мысль очевидная, но сказано красиво. В той же книге были слова, написанные другим человеком, Эмили Дикинсон. Вот такие:
Как счастлив мелкий кремешок,
Что нежится в пыли дорог.
Он не стремится к высоте
И чужд любой земной нужде.
Неброский дан ему покров
При сотворении миров.
Как солнце, сам себе закон,
И сам с собою дружит он,
Верша без видимых затей
Императив судьбы своей.
[5]«Верша без видимых затей императив судьбы своей, — повторил я про себя. — Почему эти слова так меня растревожили?» На меня зарычала собака. Я перевернул страницу и нашел еще одну неправдоподобную мудрость. Я прочел вслух: «Душа должна жить нараспашку, принять готовая восторги бытия».
