Он предложил мне глоток сидра. Я сказал, что не хочу. Думаю, он узнал меня, но я не был уверен.
— Когда-то у меня было все, — сказал он.
— Все?
— Дом, работа, машина, жена, ребенок.
— Как же ты потерял их?
— Ходил в два храма. Букмекерскую контору и винный магазин. И все покатилось по наклонной. Вот и остался ни с чем, зато самим собой. Честным, сука, ничтожеством.
— Я понимаю твои чувства.
Уинстон Черчилль недоверчиво на меня посмотрел.
— Ну да?
— Я отказался от вечной жизни.
— Так ты был верующим?
— Вроде того.
— А теперь спустился на грешную землю и прозябаешь вместе с остальными?
— Ага.
— Ясно. Только больше не лапай меня за ногу, и мы поладим.
Я улыбнулся. Он все-таки узнал меня.
— Не буду. Обещаю.
— А могу я спросить, чем тебе вечность не угодила?
— Не знаю. Пытаюсь разобраться.
— Удачи, чувак, удачи.
— Спасибо.
Он почесал щеку и нервно присвистнул.
— А деньжат у тебя нет, а?
Я вытащил из кармана десять фунтов.
— Ты моя путеводная звезда!
— Возможно, все мы звезды, — сказал я, глядя в небо. На этом наша беседа завершилась. У Черчилля закончился сидр, так что причин оставаться в парке не осталось. Он встал и заковылял по аллее, морщась от боли в ноге. Легкий ветерок склонял цветы ему навстречу.
Странно. Откуда во мне эта пустота? Эта потребность найти свое место?
Дождь перестал. Небо прояснилось. А я все сидел на скамейке, усеянной быстро испаряющимися дождевыми каплями. Я понимал, что время идет и мне, наверное, пора возвращаться в «Корпус Кристи», но у меня не было желания двигаться с места.
Что я здесь делаю?
Какова теперь моя функция в мироздании?
Я думал, думал, думал, и у меня возникло странное чувство. Как будто медленно навели резкость.
Я понял, что хоть и оказался на Земле, но прожил последний год, как прежде на Воннадории. Полагая, что можно жить, равномерно двигаясь по прямой. Но я больше не был собой. Я стал человеком, хоть и не до конца. А для людей главное — перемены. Это способ выжить: идти вперед, возвращаться и снова идти вперед.
Есть вещи, которых не вернешь, но есть и другие, поправимые. Я стал человеком, предав рациональность и подчинившись чувству. И однажды, чтобы остаться собой, от меня вновь потребуется то же самое.
Время шло.
Прищурившись, я снова посмотрел в небо.
Солнце Земли может казаться одиноким, но у него родственники по всей галактике — звезды, которые родились в том же самом месте, но теперь находятся очень далеко друг от друга, освещая самые разные миры.
