Лариса:
— Постоянно про Гитлера своего говорит…
Михаил:
— Я, конечно, против национал-социализма или изма, но и столько кавказцев в Москве мне не нравится. Не потому, что кавказцы, а потому, как они себя тут зарекомендовали. То есть изм Алины возник не на пустом месте.
— А почему они себя так ведут, знаешь?
— И почему же?
— Всё просто, на самом деле. Они вели бы себя иначе, будь у них опыт проживания в столичном мегаполисе. А пока что они мало чем отличаются от русских — приезжих из провинции. Им нужно время на адаптацию, но где ж его взять в современной Москве, где все ненавидят и опасаются всех?
— Да, про провинциалов ты всё верно заметила: стереотипы поведения схожи с южными гостями, — согласился Миша. — Многие «кавказские унтерменши» — продукты необразованности. Лев Давидович Бронштейн в своё время образно охарактеризовал неграмотность: «духовная вшивость». Если вместо того, чтобы убивать кавказцев, начать их образовывать, прививая идеалы высокой культуры, то, возможно, проблема и будет решена, а «духовный паразит» — раздавлен.
Алина и Варя вернулись практически одновременно. Воспоследовала надёжно-приятная рутина тренировки. Физуха (общая физическая подготовка) включала в себя, помимо остального, упражнения на пресс (Алина наконец-то сделала их пятьдесят раз): из положения лёжа, переплетя ноги с напарником, нужно было делать наклоны вперёд, сопровождая их имитацией удара кулаком в подставленную ладонь напарника. Руки поочерёдно менялись. Не Бог весть как тяжело, но хватало при её травме спины. Потом были спарринги. Миша вновь разбил ей нос, отметив, что сделать это с каждым разом становилось всё труднее.
Снегирёва отстирывала от крови специально захваченный Маврошкиным платок, как вдруг случилось неожиданное. Зашедшая в ванную Варя сообщила ребятам, что, пока они выходили на лестничную клетку «махаться», звонил главный нацист Снегирёвой, Антон. Он хотел приехать. Несмотря на то, что был без двадцати час, у Снегирёвой хватило наглости прогнать Михаила.
Через два с половиной часа Маврошкин, дошедший пешком, так как автобусы не ходили, до своего дома, слегка озябшими пальцами набирал код домофона подъезда: «161-ключ-1488».
После столь неудачно окончившегося визита к Алине Маврошкин не звонил ей четыре дня, в то время как сама Снегирёва почти не появлялась «ВКонтакте», но, как выяснилось позднее, времени не теряла. Миша, всё же позвонив нацистке в пятницу, выяснил, что девушка лежит в больнице. Поначалу Михаил не придал сообщению какого-то особого значения, так как знал, что Снегирёва давно собиралась ложиться на операцию из-за своей старой травмы спины, до сих пор мешавшей ей жить.
