— Отец бросил меня! Предал меня и свой народ! — вскричал Маррод, забывая, с кем говорит.
— Это не так, юноша, — спокойно ответил Орвинн. — Он не предал — а указал путь к жизни. Скоро ты это поймешь.
— Зачем нам чужая кровь? Скоро мы захватим Арнир, и станем властвовать над миром, как прежде!
— Тебе так говорят. Это путь войны и смерти. Нас мало, а после войны станет еще меньше. Кое‑кто позабыл, что великий Эльденор был создан, а не завоеван, а верное слово не слабее меча. Твой отец умен, он видит дальше, чем видит Совет.
Но Маррод не слушал, горечь и отчаяние звучали в его словах:
— Я гордился отцом, а стал сыном предателя!
— Нет, ученик! — прервал старик. — Послушай меня. Твоего отца послали на смерть, чтобы он не сеял смуту, ибо то, что говорю тебе я, он говорил в Совете. Его изгнали, и вернуться он не мог — Совет убил бы его… У Эндора не было выбора. Твой отец не предатель, юноша, он хотел помочь эльдам… всем нам.
Маррод в отчаянии смотрел на расходящиеся по воде круги, оставленные плеснувшей рыбой. Несколько мгновений — и гладь озера застыла, как прежде. Так и иной человек: был и ушел — а что изменилось?
Маррод хотел оставить след в мире, след, не исчезающий, как круги на воде.
Далмира сидела на берегу, глядя, как мимо проплывает лодка, а рыбаки забрасывают с нее сети. Когда‑то и она помогала с сетями отцу. Как же давно это было…
Солнце светило так жарко, что девушка решила искупаться. За несколько дней изматывающего бегства она ни разу не мылась, боясь быть настигнутой хартогами. Но теперь все позади. Можно искупаться и вымыть волосы.
Поблизости никого не было, кусты, нависшие над берегом, надежно защищали от посторонних взглядов. Далмира разделась и вошла в воду. Как давно она не плавала в свое удовольствие! Широкими гребками девушка выплыла на середину реки. Течение было несильным, а вода, особенно у поверхности — теплой. Далмира нежилась в ласковых струях, глядя на зависшие над головой облака и, наплававшись вдоволь, направилась к берегу.
И остановилась, касаясь пальцами ног дна. Два подростка сидели на песке и пялились на застывшую в воде девушку.
— Эй, вы, а ну, пошли отсюда! — взмахнув рукой, прикрикнула Далмира. Парни засмеялись.
— Выходи, чего встала! — давясь от смеха, заявил один.
— Чего боишься — мы не страшные! — хохотал второй.
Далмира не боялась. Случись это в любом другом месте, она, не колеблясь, вышла бы и проучила наглецов. Но здесь она в гостях. И так уже влипла в неприятности…
