- да учитель, я готов. - с холодной уверенностью ответил Владислав.
Комната в которой они находились, располагалась под крышей здания, была самой просторной, и возможно самой пустой. Кроме каменной плиты, на которой был распят Влад, руки и ноги которого стягивали кожаные ремни, не дающие даже шевельнуться, рядом стоял деревянный столик с стеклянным сосудом в котором плавал артефактный-глаз, и хирургические инструменты, к которым добавилась пара самых необходимых артефактов.
Уникальность этого глаза состояла в том, что он был на половину животного происхождения и мог работать без участия магии, при этом обеспечивая достаточно сносное ночное зрение.
Наконец, Виктор зафиксировал голову ученика, так что бы он не мог дергаться, или сдвинуться хоть на миллиметр. И вот началось.
Основной проблемой ритуала осталось то, что его от начала и до конца, надо проводить на живую, подопытный должен был бодорствовать и находиться в сознании.
Старый маг глубоко вздохнул, на мгновение ему в душу закралось сомнение, а выдержит ли его ученик, и не дрогнет ли его рука? Но уже в следующие мгновение все сознание затопила холодная уверенность. Все чувства ушли на задний план, холодный разум начал управлять телом.
Первым в белых тонких, старческих пальцах появился скальпель, который замелькал с невероятной скоростью, о которой профессиональные хирурги могут только мечтать. Точные тонкие разрезы, уверенные движения, и вот уже при помощи пинцета, Виктор снял отрезанное веко с глаза Влада. Запоздало пришла умная мысль, "надо было заткнуть ему рот", и в это время второе веко присоединилось к первому, на стерильном блюдце.
Владислав терпел изо всех сил, он до боли стиснул челюсти, и тяжело дыша, пытался отстраниться от боли, которая все еще была терпима.
В руках Виктора появились более сложные инструменты, при помощи которых он начал вырезать глазное яблоко из глазницы. Когла лишенный век глаз начал дергаться, при приближении инструментов, старик тихо забормотал, "спокойно, все будит хорошо. Вот так, и совсем не больно".
Влад уже не замечал посторонних звуков, с каждым новым прикосновением железа, или серебра, из которого было большинство инструментов, голову пронзала нестерпимая боль. Ученик старого мага, физически чувствовал, как в мозг отдается каждое прикосновение, а его голос застыл на одной ноте, такой громкой и высокой, что если бы Виктор поднес хрустальный фузел к своему пациенту, то получил бы множество мелких осколков.
