– Это бывший тянет вас в пропасть! – крикнул он, указав на Лоринкова.
– Возвращайтесь в Молдавскую республику, строить евроизм! – крикнул он.
– Родина и народ простят вас и дадут вам ша… – крикнул он.
– Э, кха, э, – сказал он.
– Фрх, – прохрипел он.
– Уфс, – просипел он.
–… – промолчал он.
И заболтался на ветру, повешенный безжалостной рукой палача. Лоринков, несмотря на то, что поставил на карабине еще одну зарубку, доволен не остался. Сколько силы было во взгляде комиссара! Видать, у господ в Кишиневе все не так плохо, как нам хочется думать, решил он. Дома, в конуре под Киевом, Лоринков пил самогонку и тревожно вздрагивал в сырой постели. Неужели… думал он. Неужели все кончено, думал он. Неужели…
Мысли об этом были так невыносимы, что на следующий же день Лоринков ехал в Москву на перекладных, предложить свои услуги КГБ, чтобы быть засланным в молодую Молдавскую Европейскую Республику. Лежа в санях, которые тащили по весенней распутице, Лоринков вспоминал дом, революцию и войну, бегство из страны…
Похрапывая, он уснул и спал тревожно до самой Москвы.
* * *
В Москве Лоринкова в контрразведке напоили водкой, растерли спиртом, и вручили новые документы. Согласно им, он был герцогом, сторонником европеизма, и попал в рабство к русским в 2015 году, во время оккупации Молдавской республики войсками Совкантанты. Был сослан в лагеря под Колымой, оттуда бежал, в Москве прятался в квартире академика Боннэр, и затем, – по линии подполья Эха Свободы, – был переправлен к границе с буферным государством Украина.
– Главное, не забывать, что в Молдавии все изменилось, – строго предупредил Лоринкова седенький подполковник русской контрразведки.
– Помнить, что в случае провала вас ждут насмешки и презрение, – сказал он.
– Но и тогда вам нельзя будет раскрывать себя, – сказал он.
– Просто молча примите все испытания, которые пришлет вам судьба, – сказал он.
– Ясно, – сказал одичавший во время жизни у границы Лоринков.
– Чем вы там занимались? – спросил его подполковник.
– Жил у границы, устраивал налеты на молодую Еврореспублику, – признался Лоринков.
– Бандитизмом занимались, – понимающе кивнул разведчик.
– Ну, а что мне оставалось? – спросил Лоринков, закурив папиросу «Кремль».
– Господа евровички выхода нам, бывшим, не оставили, – сказал он, сощурясь с ненавистью.
– Это они так нас называют, – сказал он с ненавистью.
– Мы, изволите-с видеть, бывшие, – сказал он.
– Помеха, так сказать, на пути Молдавии в Европу, – сказал он.
