– Какой Белоник? – сказал Санду.
– Ты че мне мозги паришь? – сказал мужчина и ударил костяшками по котлу.
– Ваша сломать котел, – сказал Санду.
– Это казан, ты, утырок, – сказал мужчина.
– Ваша сломать казантыутырок, – сказал Санду.
– Значит так, чо везешь, мне мля скидывай там, – сказал мужчина, и махнул рукой в сторону двора.
– Вез в один ресторан, вези в другой, плачу пля вдвое, – сказал мужчина.
– Моя не понять, что ваш иметь в виду, – сказал Санду озадаченно.
– Я тебя сейчас поимею и ты сразу овца поймешь что моя иметь в виду козлодорас ты! – сказал мужчина.
Педераст, понял Санду. Сказал:
– Ой, сверху угроза быть! – сказал он.
Мужчина задрал голову вверх, и Санду изо всех сил ударил его монтировкой по лбу. Треснула кость, брызнула кровь. Мужчина упал на асфальт, дрыгнул два раза ногой и затих, прошептав напоследок»… шаурма… бастурма… восток петруха дело млядь сироп в горной деревушке варя перчик фотосесси… пидара… в жо… ф-ххх».
Хоть мужчина и затих, Санду на всякий случай переехал его два раза.
И только потом отправился в пункт назначения.
* * *
…там, в ресторане, – где играла живая музыка, кушали люди во фраках, и бегал на сцене какой-то светловолосый толстенький педераст с криками «я натуральный блондин на всю страну такой один», – Санду ждала красивая, ухоженная женщина в беретике и, почему-то, с фотоаппаратом. Она проводила его на кухню, и велела челяди разгружать фуру.
– Белоника, она же Ника, она же Вероника, – сказала она и протянула Санду руку.
– Какой смешной, – сказала она, глядя, как Санду пытается пожать руку, протянутую на уровне рта.
– Целуй, глупыш, – сказала она снисходительно.
– Да нет, по-братски, как в щеку, – сказала она, когда Санду и впрямь попытался поцеловать руку по-настоящему, с языком.
– Да нет, не в щеку, – сказала она, хлестким ударом остановив Санду, полезшего целоваться в щеку.
– Да ты что, молдаван что ли, любезный?! – сказала она.
– Как ваша догадаться?! – сказал Санду.
Дама покачала головой, и села за, почему-то, стеклянный столик. Постучала легонько по тыкве из тех, что привез Санду. С лукавой улыбкой глянула на вырезанный кружочек, который Санду заткнул обратно.
– Это… чтобы товар попробо… и наилучший привезти… – сказал Санду, краснея.
– Еще бы, иначе-то ведь не нафаршируешь, – сказала дама задумчиво.
Тюкнула по тыкве легонечко, и та вдруг развалилась напополам. Чудны дела твои Господи, подумал Санду. Посреди тыквы лежали три аккуратных пакетика с белым порошком.
