Госсекретарь США со всех трибун обвинял в этой трагедии Россию и поддерживаемых ею ополченцев Новороссии, прекрасно зная, что мартовский «Боинг» не пропал в океане, а был угнан и укрыт до времени на американской военной базе на острове Диего-Гарсиа с тем, чтобы использовать его для провокации против России во время проведения в Крыму референдума.
Подходящего момента не случилось, и провокация состоялась лишь три с половиной месяца спустя. Мартовские жертвы ждали своей второй смерти и уже успели «состариться», отличаясь синюшным цветом тел, лишенных одежды, и жутким запахом разложения, не могущим возникнуть в первые часы после падения.
Главный просчет организаторов чудовищной провокации состоял в том, что обреченный «Боинг» не дотянул до российской территории каких-то 50 километров. Поторопились пилоты штурмовика, ударив раньше времени ракетой «воздух-воздух». Поторопился и технический персонал, готовивший «Боинг» к вылету из Амстердама -не обратили внимания на заглушку иллюминатора по левому борту, точно такую же, как и на «Боинге», исчезнувшем в марте посреди Индийского океана.
Когда стали обнаруживаться дикие несуразности версии о причастности России к гибели гражданского лайнера, украинской армии приказано было уничтожить артиллерийским огнем все фрагменты «Боинга», не допуская экспертов на место катастрофы.
И никто в мире не рискнул сказать людям (нелюдям!), которые спровоцировали кровавую бойню на юго-востоке Украины и втянули Европу в санкционную войну с Россией: «Будьте вы прокляты!»
А «санкционный смотритель» заблаговременно подыскивает издателя своих антивоенных мемуаров, в которых постарается прояснить вопрос, что в свое время сделал отец Барака Обамы - родил сына или посадил дерево.
Комментарий к несущественному
Войдя в Москву, Наполеон всерьез подумывал над объявлением вольной российским крепостным, полагая тем самым вызвать смятение среди русских солдат, на девяносто процентов состоявших из крестьян - смятение не слишком понятное, зато многообещающее, разом лишавшее главной опоры российскую самодержавную государственность. Углубившись в историю крестьянских войн, Бонапарт понял, что подобные расчеты не имеют в России ни малейшего смысла: и Разин, и Пугачев, и Болотников стремились к не вполне осознаваемой ими крестьянской воле, но строго ограничивали свои притязания государственной, как сказали бы сейчас, легитимностью.
Царь-батюшка им нужен был свой и понятный, а помещик -добрый. А они разные на Руси были - и цари, и помещики. Одни лишь самозванцы одинаковы. И одинаково плохо представляют себе Россию в мире, еще хуже понимая, какова она на войне.
