И все-таки, сказал он себе, и все-таки... Эти небоскребы из стекла и стали, виллы над водопадами... Райт, Корбюзье.., А теперь еще и Нимейер?.. Ну, так я и предполагал, в конце концов он и до Нимейера добрался... Но разве он не чувствует, что здесь все это звучит по меньшей мере неуместно?.. Именно здесь?..
Не надо было слушать Айгуль, подумалось ему с досадой. Сидел бы теперь у себя в номере и раскладывал пасьянс... Пасьянс, который никак не сходится, черт бы его побрал. Но в том, что говорил Жаик, что-то есть... Что-то в этом есть. По крайней мере, тут есть о чем подумать, за что уцепиться... А еще лучше бросить весь этот пасьянс, эти бумажки, выписки — и пойти к морю... К морю, на берег...
Щелкнули рубильники, вспыхнул свет.
— Мне хотелось познакомить вас с образцами современного зодчества,— сказал Карцев.— С теми образцами, которые мне самому посчастливилось увидеть в прошлогодней поездке. Прошу прощения за то, что некоторым это знакомство могло показаться неполным.
Он помедлил, словно ожидая чьих-то возражений.
А он еще и пижон, этот Карцев... Феликсу казалось, что ирония в голосе Карцева адресована именно ему. «Прошу прощения...» Нет, явный пижон...
— Переходим к основной части нашей встречи.— Карцев негромко и коротко бросил что-то двум помощникам, с которыми был в музее. Во время демонстрации слайдов они оба сидели за проектором.
Втроем они произвели кое-какие замены. Девушка поднялась на сцену боковой лесенкой — по чересчур прямой, напряженной спине было заметно, что ее смущают обращенные на нее взгляды,— сняла с металлической стойки экран и повесила вместо него широкий, скатанный в трубку ватман, перехваченный посредине ремешком. Юноша вынес на вытянутых, подрагивающих от усилия руках откуда-то из-за кулисы вторую стойку — деревянную, громоздкую, очевидно, привычную для этой сцены и зала, но сейчас, рядом с привезенной, поблескивающей никелем, выглядевшую особенно убого... На ней Карцев укрепил еще одну трубку, также перетянутую ремешком.
— Переходим к проекту застройки вашего города,— сказал он, подождав, пока ассистенты удалились, и поправил очки.— Проект подготовлен у нас в мастерской.— Он шагнул к металлической стойке. Рука его, расстегнув ремешок, на короткое мгновение замерла, и в голосе, монотонном и ровном, что-то дрогнуло.
Он все-таки волнуется... Феликс ощутил при этой мысли удовлетворение и — бог знает отчего — передавшееся и ему беспокойство.
Карцев медленным взглядом окинул зал. Четырехугольные стекла его очков сверкнули.
