— Я жду, — сказал Шу.
— Простите, господин, — сказал Ким и склонил голову. — Лаймы там не было, я соврал.
— То-то же, — сказал Шу и на его губах появилось нечто похожее на улыбку. — Зачем хотел обмануть? А ну говори!
Ким вздохнул и ответил:
— Из вредности.
— То-то же, — повторил Шу и улыбнулся чуть-чуть шире. — Больше мне не лги, все равно пойму, где правда. Что еще ты натворил?
Ким склонил голову еще чуть ниже и сказал:
— Герцогу Дори нос пририсовал.
— Еще! — потребовал Шу.
— Крысу в школу мы с Мюллером принесли, — признался Ким.
— Какую крысу? — удивился Шу и вдруг вспомнил, захохотал и радостно воскликнул: — А прикольно!
Но сразу вспомнил, что одобрять хулиганские выходки педагогу не подобает, стер улыбку с лица и сказал:
— Плохо.
— Да, господин, — согласился Ким.
— Ты дрянь, — сказал Шу.
— Да, господин, — согласился Ким.
— Мразь, — сказал Шу.
Ким промолчал.
— Не слышу, — сказал Шу.
— Да, господин, — послушно сказал Ким.
— На колени, — потребовал Шу.
Ким поднял голову, в глазах у него читался испуг.
— Я не педик, — сказал он.
— На колени! — рявкнул Шу.
Отдавая последний приказ, он не думал об извращениях, он ведь тоже не педик, он хотел малолетнего мерзавца унизить, но не более того. Чтобы никогда больше не пытался так поступать, чтобы это позорное существо превратилось в достойного подданного империи, да и приятно, оказывается, унижать людей. Шу давно подозревал это, но проверять это предположение экспериментом ему раньше не доводилось.
— Ползи в чулан, — приказал Шу. — Не так, на коленях ползи! Да, вот так. Возьми из корзины грязную куртку, принеси мне. Быстрее!
Куртка, если честно говоря, была не такая уж грязная — почти все куски конского навоза просвистели мимо, и если бы не единственный снаряд, угодивший в голову, Шу скорее удивился бы, чем оскорбился. Хотя нет, все равно бы оскорбился, потому что даже неудачные попытки унизить педагога нельзя оставлять безнаказанными, дети должны понимать, что такое хорошо и что такое плохо. А если кто не понимает слов, пусть постигает этику методом дрессировки, как собака. Хорошая, кстати, идея.
— Там, в чулане, есть собачий ошейник с поводком, — сказал Шу. — Найди и надень на себя.
Ошейник оказался строгим, с торчащими внутрь тупыми шипами, Шу об этом забыл. Ошейник был не от его собаки, у него никогда не было собаки, но у квартирной хозяйки в чулане было полно всякого барахла, Шу потребовал, чтобы она очистила чулан, а она сказала, что ничего очищать не будет, а если ему что мешает, то пусть сам выкидывает, Шу и выкинул почти все, только ошейник непонятно зачем оставил, приколола его эта штука. А теперь пригодился ошейник, воистину никогда не угадаешь, что когда пригодится. А настроение начинает подниматься! И это правильно, восстанавливать справедливость — оно и должно быть приятно.
