– Никуда Роз не уехала! – рявкнула она. – Нечего тут врать! Это ты специально так говоришь, чтобы я ушла!
– Мне-то что, сиди. Можешь ждать хоть год. – Буркнул я, вытесняя ее за пределы кабинета.
– Ты мне обещал кофе, – вдруг сказала она кротким голосом. – Ложка кофе, две сахара и сливки.
– Обойдешься без сливок!
Потом мы сидели в кухне и наливались кофе. Здраво рассудив, что одному мне не разобраться, я решил подключить Агату к расследованию. Кто еще, кроме нее, мог подсказать в каком направлении следует начинать поиски. Агата жутко заинтересовалась и предложила провести мозговой штурм. О дневнике я решил пока ничего не говорить, чтобы не портить чистоту эксперимента.
Она перечислила всех, кто посещал группы, а я записывал. Настоящих имен она, разумеется, не знала и, как я понял, никогда и не пыталась узнать.
– В подобных вещах знать слишком много – дурной тон, – пояснила она, если ты пришел сюда, то должен принимать условия игры. Ты ведь пришел за помощью, зачем же мешать? Думаю, Роз и сама знает, что делает.
– И много она тебе напомогала?
– Конечно, помогла. Ты не видел, какой я была раньше. Деревня, одним словом. И одевалась, как дурочка – еще мамины платья перешивала. Скромненько и невыразительно. А теперь... – она изящным жестом поправила сеть. – Теперь я чувствую себя человеком.
Процессы очеловечивания как видно, были основной задачей Роз. Я вспомнил ее слова – "я раскрылась как человек"... Может быть, Роз сама обращалась к психологу? Неужели Арчи тоже психолог, только более крутой?
Но, вопреки моим ожиданиям, Агата не произнесла имени Арчи, а следовательно ничего о нем не знала.
– Арчи? – переспросила она. – Нет-нет, такого не было. Какое корявое имя...
Мозговой штурм закончился распитием бутылки джина, которую Агата извлекла все из той же торбы. Примерно на третьей рюмке она торжественно произнесла, проглатывая гласные:
– Я знаю. Ее убили и спрятали в подвале. Вот тут.
Я проследил за направлением ее птичьего пальца. Агата указывала на дверь за кухонным шкафом, которую я прежде не заметил.
Ночью я не мог заснуть. Агата преспокойно храпела на диване в гостиной. По телевизору, буквально по всем каналам показывали ужасы, и мои напряженные нервы никак не хотели согласоваться с действительностью. Я представлял себе лежащий в подвале несвежий труп, и меня тошнило. Я пытался честно бороться со своими страхами – выключил телевизор и поплотнее закутался в простыню. И даже закрыл глаза. Не знаю, было ли это состояние полудремы, но меня как-то закачало на волнах и появилось заходящее солнце. Оно опускалось в море, и я знал, что когда оно исчезнет, наступит ночь.
