Свою головокружительную карьеру предпринимателя Чипанов начинал во времена оны, и начинал он ее довольно скромненько. Он родился в так называемой лесопарковой зоне столицы, в тихом и уютном Славгороде, в семье скромной работницы финуправления и обыкновенного преподавателя мясомолочного техникума, искалеченного войной. Детство у него было довольно голодное и ничем не примечательное. А вот юность… Виталик с младых ногтей решил, что в жизни он будет продвигаться по политической линии. И поэтому планомерно совершал восхождение от секретаря комсомольской ячейки в педагогическом вузе до первого заместителя председателя Славгородского райисполкома.
Однако путь по партийной вертикали был самой скромной и незначительной частью его карьеры… Жизнь мелкой партийной сошки, представителя так называемого низшего звена советской номенклатуры, показалась ему не слишком яркой и примечательной. Ну, квартира, ну, спецзаказы, даже не служебный, а собственный «Москвич-412», летом Сочи или даже соцстраны… Короче, как у всех.
Внешне все обстояло отлично, однако душа первого заместителя все же просила большего. Чего-то ей не хватало, этой душе, чтобы в полной мере ощутить всю прелесть скоро преходящего человеческого бытия. И, только войдя в рамки почтенного возраста, Чипанов понял, чего именно, — денег. Именно деньги, а не власть, не карьера, не принадлежность к партийной элите, стали казаться ему единственной возможностью получить независимость и от людей, и от общества.
На отдыхе в Крыму, в цековском санатории, Чипанов познакомился с авторитетным человеком, ни фамилии, ни звания которого он тогда не знал. Звали этого человека Самвел. В книге отдыхающих он был записан как Тер-Карапетянц, что, как минимум, выдавало его принадлежность к армянской национальности. У Самвела были гладкий, почти лысый череп, пронзительный взгляд, проникающий в мозг собеседника, и плохие, кривоватые зубы. Он носил белый костюм с черной рубашкой, вокруг него всегда вились стайками, как назойливые насекомые, самые привлекательные женщины, перед ним трепетали швейцары, официанты и горничные санатория — те, кто на Чипанова, как на мелкую административную пешку, не обращал внимания. Все объяснялось просто — этот человек был богат. Очень богат. В тени великой системы социалистического производства этот первый капиталист, подпольный промышленник, цеховик из Еревана, ковал свои тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч… Но не долларов, естественно, а рублей.
