Я вопросительно посмотрел на Ивана. Он одарил меня таким взглядом, что все сомнения у меня сразу отпали. Я закрыл все эти фолианты и вежливо отодвинул в сторону.
В нашем городе недавно обосновались мормоны. Вместо привычных дедков в черных балахонах с огромными крестами на пузе, теперь ходили юноши в черных брюках и белых рубашках. По-местному они говорить еще не научились, но некоторые из них что-то лопотали по-русски, хотя и со страшным акцентом. Ради практики в английском и просто ради прикола я иногда заговаривал с ними.
Бывало, я представлялся им владельцем шикарного дома за городом, который просто прогуливается здесь от скуки. Я унаследовал его после авиакатастрофы рейса «Амстердам-Куала-Лумпур», где летели все мои родственники. И сейчас я в тоске и депрессии. Я не знаю, зачем на меня свалилось такое богатство и все такие проблемы. Они сразу воодушевлялись и интересовались мною необычайно, тянули меня в свою молельню, старались узнать поскорее мой адрес и телефон.
Поразвлекавшись так полчасика, я сворачивал лавочку под предлогом того, что мне надо покормить дома прирученного оленя. Они непременно хотели поехать со мной, но я утверждал, что олень пока еще пугается чужих людей, и я должен кормить его только один. Они просили непременно зайти к ним завтра и шептались между собой.
Но иногда я представлялся твердым, уверенным в себе рабочим из Таджикистана, который приехал сюда две недели назад с заданием заштукатурить весь город. В этих случаях я говорил по-русски с таджикским акцентом. Их не смущала моя внешность. Таджики тоже всякими бывают. Только у меня, говорил я, появились заморочки с документами и регистрацией. Проклятый бригадир все не может меня оформить из-за какой-то мелочи. И все только из-за того, что я прибыл сюда в багажном отделении автобуса. Не поможете ли вы страждущему деньгами? Тогда они кидали мне брошюрку и убегали со скоростью метеора, забывая о том, что даже мусульманская душа заслуживает сострадания и помощи.
Иногда такие миссионеры ходили по домам. Я побеседовал с одной такой делегацией пару минут на лестничной площадке, но скоро мне это надоело. Я заявил, что я атеист, и намерен гореть вечно в геене огненной.
Захлопнув перед ними дверь, я услышал:
– Ну и хер с тобой, грешник гадский! Гори ты синим пламенем, козел вонючий! Аминь!
Мы прошли в вагон-ресторан. Я с интересом стал изучать меню.
Вино «Молоко любимой женщины» (Германия). «Безбилетный пасcажир № 2 – нежное каре новозеландского ягненка под винным соусом с баклажанами, помидорами и аджикой».
