Большие ладони хлопнули по резному дереву.
— Вижу! Понял. Да, великан, ты позвал ее, свою заботу, свою драгоценность. Открыл нам дорогу в ее душу. Теперь лишь дело времени, и она будет взята темнотой. У нас много что есть предложить воительнице, носящей в чреве ребенка, а в сердце думы о троих мужчинах одновременно. Фу, как это низко, не правда ли? Спит с одним, мечтает о другом, а зовет третьего! И такая сумеет защититься от нас?
Он искренне рассмеялся, и жрецы подхватили раскатистый смех. Пастух поднял руку и аккуратно вытер уголок подкрашенного глаза.
— Что ж. За такой прекрасный дар темноте положена награда. Мы справедливы. Сейчас ты ее получишь.
— Где Онторо, — сипло спросил пленник, разлепляя пересохшие губы, вздутые от ударов стражников.
— Твоя помощница и избавительница? Душевная подружка, которую ты успел, как следует полапать, когда торопился сбежать от нас?
Пастух покачал большой головой. Поцокал укоризненно:
— И эти люди кичатся своей правильностью. Вы — скопище мерзких лживых тварей. Вы лжете себе и миру, выпячивая свои добродетели, которые нарушаете, делая каждый следующий шаг! Еще немного времени, и ты лежал бы на ее теле, извиваясь, как червь, запускал бы в женское нежное свой мужской корень. О-о-о, Хаидэ! Где ты, моя любовь? Смотри, как мой змей ползает в чужих норах! Ах, возлюбленный Нуба! Сейчас я прилечу к тебе, вот только выберусь из постели, в которой меня греет сильный и ловкий самец! Да самый дохлый последыш из моего стада в тысячи раз честнее и чище вашей лжи. Он говорит — я хочу радостей, дай их мне, мать темнота. И мать темнота дает все, тем, кто служит ей. Честно и чисто. Как этот мальчик, что захотел большего удовольствия и сядет смотреть на любовь Огоро к его нареченной.
— Где она? — повторил Нуба, не слушая.
— Она предала тебя, потому что она не предаст темноту. Ты для нее — песчинка, копоть, мелькнул, и нет тебя. А ты решил, что достоин преданности? Решил что тут, на острове, стоит поманить, и кто-то ринется отдавать свою жизнь за тебя? Ты глуп. Она собирает вещи, большой глупец, покидая жилье среди низких. Твоя Онторо удостоилась войти в первые помощники жрецов. Кто знает, возможно, вскоре она соткет еще одну нить паутины, совьет в ней новое гнездо. Станет Целителем нового стада. И чистый юноша, который сейчас проявил себя — достоин идти за ней.
Жрец наклонился в кресле, сжимая резные ручки. Прошипел:
— Так мать темнота раскидывает сети. Не торопясь, неумолимо выжидая. И получает свое. Всегда. Слышишь меня, жалкая гнилая коряга?
