– Свечку? – в свою очередь удивился Варягин. – Помилуйте, какие свечи, когда электричество не отключали? Вот, когда отключат, тогда и свечами будем баловаться. А сейчас, извольте, – он повернул какую-то штуковину в стене, и комната осветилась таким ярким светом, словно само солнце засунули в стеклянный абажур, свисающий с потолка.
Яновский подивился такой странности, но тут же нашел объяснение всему, что происходило вокруг.
– А зеркало-то, – сказал он, указывая светящийся прямоугольник. – Там все и продолжается, значит, я еще сплю. Черт знает, что такое снится. И призраки всякие, и умереть успел. Надо бы проснуться, – понизил он голос, словно обращаясь к самому себе.
– Господи, ну какое зеркало, – изумился Варягин. – Вы что же, телевизор не узнаете? Николай Васильич, а чувствуете вы себя как? Может к врачу обратиться? Только пятнадцать минут и прошло с нашего разговора, а вы словно с другой планеты свалились. Дать градусник?
– Нет-нет, все в порядке, – поспешил заверить Яновский. Он твердо решил вести себя так, словно ничего и не случилось. Прояснится как-то. Сны вечно длиться не могут. А пока начал разговор издалека:
– А вот напомните-ка мне, дорогой Андрей Тимофеевич, о чем мы с вами речь вели до …мммм… моего сна?
– Так о войне ж, – встрепенулся Варягин.
– Это про то, что, мол, Киев на Москву нападет? – съязвил Яновский.
– Вы уж скажите. Киев да на Москву. Москва нынче на Киев пошла…
Николай Васильевич от удивления так выкатил свои небольшие глаза, что они стали что плошки, как у той шамаханской царевны.
– А Крым? – переспросил он. – Вот вы тут давеча говорили, что турки и так далее…
– Крым? Крым-то теперь наш.
– Это я помню. Стало быть, турки не наступали?
– Турки нет, не наступали, никто не наступал. Но Крым мы вернули.
– От кого вернули? Помилуйте… Чей он был, коли и так наш и турки не наступали? Что вы меня путаете, ей богу…
– Так украинский же…
– То есть принадлежал Украине? Так, понятно… А Украина чья, если не наша? Сами у себя отбирали?
– Украина – отдельное государство, – отчеканил Варягин, теряя терпение. – Уже двадцать три года. И Крым все это время был при ней.
– То есть, – вскричал Яновский. – Если верить вам, то царь пошел на Украину, как на какого-то там татарина?
– Нет у нас никаких царей давным-давно, – пробурчал художник. – У нас власть, избранная народом.
– А… Безвластие, стало быть. А царь, значит, от бунтовщиков в Киев подался? Так?
– Не так. Нет царя, нет царей. Ничего нет… Глупости какие говорите, а я все это слушать должен.
