– Вот и отлично, – бросил Клим, не удостоив Эдиту Павловну большим количеством слов. – Анастасия, позволь пригласить тебя на танец.
– Я ее уже пригласил, – прорычал Семен Германович, сжав кулаки.
Дядя вовсе не был смелым, даже наоборот, но сейчас ему придавали силы алкоголь и кипучая злоба, а также обязательная поддержка Эдиты Павловны.
– Выбирает дама, – спокойно ответил Клим, точно напротив него стоял милый интеллигентный собеседник, а не багровый водяной, готовый заплевать желчью весь зал.
– Анастасия сегодня не будет танцевать, она плохо себя чувствует, – ледяным тоном произнесла Эдита Павловна, ставя жирную точку на инциденте. Сказав это, бабушка не выдержала и победно, щедро улыбнулась Шелаеву – как в старые добрые времена.
Клим не ответил на улыбку, всем своим видом он говорил: «Я пришел пригласить Анастасию на танец, остальное абсолютно не имеет значения и малоинтересно». Более обидного поведения для бабушки быть не могло!
Чуть подняв голову, я сфокусировала взгляд на подбородке Клима, а затем резко отвернулась, почувствовав первые признаки катастрофы в душе. Отлично… Два «мафиозных клана» поставили меня между собой…
«Пах!» – пуля летит слева.
«Пух!» – пуля летит справа.
«Помогите!» – кричу я, затыкаю уши, падаю на землю и быстро ползу в сторону какой-нибудь третьей силы.
Но ею в данном случае являлся дядя – Семен Германович Чердынцев, а значит, ползти было некуда…
Глава 9
Память имеет свойство возвращаться
Вряд ли возможно описать словами вихрь чувств, поднявшийся в моей душе – я не могла встать на сторону бабушки: отказать Шелаеву, сесть на стул, сделать глоток чая или отломить ложкой кусочек торта. В таком случае я предала бы себя, проиграла огромное количество старых и новых сражений, превратилась в послушную Ланье – шахматную фигуру, которую можно передвигать как заблагорассудится: первый фланг, второй фланг, передовая, рядом с королевой или ладьей… И был еще Тим, вернее, его отсутствие… Я хорошо помнила, как меня лишили права на счастье…
Я также не хотела выбирать Шелаева. Во-первых, это обрадовало бы его, а во-вторых, Эдита Павловна устроила бы взрыв, после которого не осталось бы ни одной травинки в радиусе ста километров…
Но рука Клима еще лежала на моей талии – по-дружески, без всякого нажима или излишней нарочитости, просто ладонь грела поясницу в том самом месте, куда обычно приходила боль… Практически медицинская процедура… Я поняла, что сейчас из меня вырвется нервный смех, однако его не последовало, наоборот, в груди сжалась неведомой силы жесткая пружина, и я услышала свой голос:
